— Я? — переспросил Шлик. — Я не смогу.

— Ампутация конечностей вам вполне по силам! — резко возразил Каспар. — Что с того, что нога уже заживает? Проводите наркоз, дальше… Не мне вам указывать на все эти дурацкие мелочи.

— А может… — Фабиан не закончил, но Вирхоф догадался, что Шлик хочет ему передать всю ответственность за предстоящую операцию.

— Хочешь остаться чистеньким? Не выйдет! — рассвирепел Каспар. — Дитриха, может, и пощадят, за то что он большой учёный, но никак не тебя! Я — принял решение, по-моему, этого довольно! Ампутировать ногу предстоит тебе.

— Что, сейчас? — испуганно проблеял Шлик.

— А когда ещё? Нога нужна как можно раньше. Если к ужину её не успеют приготовить — пиши пропало.

И Вирхоф почти пинками погнал Фабиана к больничному бараку.

Полчаса прошли в нервной тишине, которую не нарушали ни Каспар, ни Горан. Словенец пытался не думать о судьбе калеки-капитана, который, помнится, спас жизни и брату Зорану, и ему самому.

Шлик вернулся без ноги. Парень пытался что-то объяснить Вирхофу, но пора разговоров прошла. В дело пошли тяжёлые удары кулаками в лицо, потом не менее тяжёлые сапоги впечатались в живот санитара.

Каспар загнал Фабиана обратно. Теперь парень отсутствовал около часа, зато вышел — с человеческой ногой наперевес. Бедный-бедный капитан Багров! Когда-то, помнится, он принял решение вести БТР вперёд, в неизвестность, а не возвращаться в замок Брянск, где хирурги слишком легко расставались с конечностями пациентов.

Грустные выборы порой приходится совершать. Ничего не попишешь.

Потом нога капитана попала на кухню. Кажется, это сам Горан её туда и понёс — Каспар Вирхоф следил с большим вниманием за распределением ответственности.

Повар — кстати, не из мутантов, а из самых подлинных людей по рождению, заверил: переживать не следует, нога к ужину не опоздает. Если же будет недожарена, то Пердуну только больше понравится.

За ужином лидер Березани был весел. Он полностью вернул германским медикам своё расположение, рассказывал, как сильно они его порадовали. Единственное что — порывался всех накормить капитанской ногой. И Вирхофа, и Гроссмюллера, и Шлика, и Горана Бегича.

Никто из них не тяготел к антропофагии, но пришлось сделать вид, что едят. Нагибались над тарелками, стараясь не прикоснуться к человечине, но ненароком перемазываясь в подливе — что и к лучшему, ведь Пердун не терпел отвержения своих даров. Каспар даже нахваливал — только от добавки отказался.

Наутро Горан Бегич пошёл в больницу проведать брата. Демон любопытства чуть не толкнул его заглянуть и в палату капитана Багрова, но всё-таки Горан удержался. Не ему сейчас посещать недавно преданного русского капитана.