А, тогда понятно, все верно. Среднему американцу жилище среднего обитателя Кюрасао точно не должно очень уж нравиться, пусть даже и в такое время. Народ тут жил совсем небогатый и очень уж непритязательный. А дома, что получше и побогаче, вроде того, в каком мы живем, уже разошлись по рукам. Кстати, а кто вообще все эти подряды держит? Выглядит как хороший бизнес. Надо бы узнать, к слову. Я всю жизнь служить тоже не собираюсь.

Между тем дорога вывела нас к бухте, на берегу которой со склона виднелся местный НПЗ, затем свернула в центр города, в жилой район побогаче, и вот он казался уже полностью заселенным. И люди по тротуарам ходят, и машины у домов — приличных домов, кстати, — стоят чистые, и вообще все выглядит так, как будто здесь ничего плохого не происходило. Разве что, думаю, народ тут раньше на улице был кожей потемнее, а теперь публика совсем нетипичного вида для этих мест, раньше тут такие разве что туристы были.

Мы жили дальше, практически за городом или на его окраине, неподалеку от той бухты, куда зашла и встала на стоянку «Пола Роса», в райончике Кас-Гранди. Район был новым, большую часть домов даже не успели продать до того, как все случилось. Правда, теперь он был заселен до последнего дома, в связи с неожиданно возникшим дефицитом качественного жилья — люди на остров все продолжали и продолжали прибывать.

— Смотри, а уже взялись. — Я показал на ростки бугенвиллеи, расползавшиеся по забору, когда Янина остановила машину у калитки.

— Я ее, считай, как ты уехал, высадила. Быстро растет, верно?

— То ли растет быстро, то ли не было меня долго, — усмехнулся я, открывая дверь.

— Растет быстро, но не было долго. Помочь?

— Да нет, все нормально, я сам.

Так, теперь ногу согнуть медленно-медленно, чтобы в дверь пролезть. Но все равно ощущение такое, словно спереди в голень кто-то ножиком тычет. Есть, вытащил ее наружу, встал.

Из двери дома ракетой вылетела Сашка, подбежала ко мне, явно собираясь по старой привычке прямо вот так бегом запрыгнуть на руки, но в последний момент затормозила, растерявшись — увидела гипс.

— Я тебя и так сгребу!

И сгреб, одной правой, поднял, прижимая к себе.

— А ты как тут жил? — Это уже Яреку.

— Да нормально.

Явно рад, но обниматься стесняется. А и хрен с ним, пусть стесняется, я по нему тоже соскучился до полной невозможности. Опустил младшую на землю, притянул его к себе.

— Ладно, веди в дом.

Дом, дом, дом. Прожил в нем всего ничего, а домом уже ощущаю. Уже появились свои уголки и свои места, свои привычки, то есть все то, что ощущение дома определяет. Так, к слову, Сашка явно чего-то ждет. Вслух не говорит, но явно изводится. Чего именно — гением быть не надо, чтобы понять, — подарков. Не было такого, чтобы я надолго уехал и ничего не привез.