– Я лишь хочу увидеть свою семью. – Его голос сорвался. – Прошу, Исси. Ты обещала.

– Конечно. Я всегда выполняю свои обещания. – Она махнула рукой командиру Норрису. Он подошел к двери, открыл ее и впустил Элеанор, прекрасную жену Баниона. На руках она держала их ребенка.

Элеанор заплакала и, подойдя к решетке, сжала руку мужа.

– О господи, Зарек! Что они с тобой сделали?

– Все хорошо, любимая. Я чувствую себя лучше, чем выгляжу, честное слово. – Он просунул руку между перекладинами и погладил ребенка по щеке. – Мои ангелы, вы обе. Мне так жаль, что это случилось.

Королева шагнула вперед.

– Твой муж очень упрямый человек, Элеанор.

– Мне об этом прекрасно известно, – тихо согласилась она. – Но он хороший человек.

– Ты такая милая молодая женщина. Честно говоря, я думаю, что ты могла бы найти себе мужа гораздо лучше. – Королева усмехнулась и посмотрела на младенца. – Можно мне ее подержать? Я так давно не держала на руках столь милое дитя.

Элеанор замешкалась и встревоженно переглянулась с мужем, но потом неохотно отдала королеве ребенка.

– Какая красавица, вся в мать, – сказала королева. – Я всегда хотела иметь больше детей, но, к сожалению, этому не суждено было сбыться. Мой дорогой Элиан – единственный мой ребенок.

В том, как она держала младенца, не было ни капли жестокости. Несколько мгновений она баюкала ребенка на руках, напевая ему нежную мелодию.

Затем посмотрела на Баниона и его жену, на их сплетенные сквозь решетку руки.

– Видишь, Зарек? Даже невзирая на то, как сильно ты меня разочаровал, сколько горя и страдания мне принес, я захотела, чтобы ты увидел свою прекрасную жену и ребенка в последний раз.

В глазах Баниона остался только леденящий ужас.

– Исси… нет, – начал он.

Королева кивнула Норрису, и тот без колебаний шагнул вперед и оттащил Элеанор от решетки, от ее мужа. Вскричав, она потянулась к Баниону, но борьба ее была недолгой.

Я даже не заметила нож в руках Норриса, пока он не полоснул им по горлу Элеанор. Он отпустил ее, и женщина упала на колени. Банион прокричал ее имя, а его жена, стремительно истекла кровью и умерла на безупречно белом полу камеры.

Я стояла среди этого ужаса, лишившись дара речи от потрясения. Хотя меня никто бы не услышал, даже если бы я тоже закричала.

Королева поудобнее взяла расплакавшегося младенца и хладнокровно взглянула на сцену убийства.