– Командир Норрис, можете продолжать, – ответила она с кивком.

– Еще вопросы? – спросил Джерико. – Разве я недостаточно помог вам, замечательным людям, вчера вечером? Кстати, кажется, у меня сломано два десятка ребер. Был бы очень признателен за краткий визит в больницу и щедрую горсть таблеток.

Язвительный Джерико. Я была уже очень хорошо знакома с этой его ипостасью. Таков был его режим выживания по умолчанию, способ скрыть свою уязвимость. У нас определенно было много общего.

Меня беспокоили явные следы побоев, хотя некоторые из синяков, скорее всего, остались после схватки с принцем Элианом.

Джерико испытал так много боли в своей жизни.

А теперь оказался пленником империи, с которым обойдутся как с убийцей. И не просто убийцей, а с наемником, убившим премьер-министра.

Но, перефразируя слова Лазоса, которые он сказал вчера ночью, блэкхарт – это просто оружие. Все уже знали, что настоящим убийцей моего отца был лорд Банион.

Однако у меня оставался вопрос, который всю ночь крутился в мыслях: зачем лорду Баниону нанимать Валери, загадочную ведьму с черного рынка, чтобы убить премьер-министра и его шестнадцатилетнюю дочь на рауте, который посетит сам объект его ненависти – королева Исадора? Почему не она стала мишенью? И почему самый прославленный колдун в мире не применил свою магию в качестве оружия, вместо того чтобы нанимать убийцу с пистолетом?

Почему его целью стал мой отец? И почему я?

Отстранение Луи Дрейка от власти было лишь незначительным неудобством. Ничего не изменилось. Вскоре его преемником был назначен отец Селины. Не считая недолгого горя и, возможно, небольших затруднений, эта утрата никак не сказалась на правлении королевы.

Та ночь все так же отчетливо возникала перед моим мысленным взором. Мы прибыли на раут вместе с Селиной и Регисом Эмброузом. И Эмброуз отправился с моим отцом в больницу, а Селина осталась со мной.

«– Все хорошо. Рана поверхностная.

– Ты уверен?

– Да, уверен. Я в порядке. Все хорошо, Джосси. Не волнуйся».

Я прогнала воспоминание прочь и быстро вытерла слезу, что стекла по щеке.

Отец лгал мне. Не было все хорошо. Он умирал, но не хотел, чтобы я знала правду. Его пульс стих всего через несколько минут после приезда в больницу, потому что пуля попала ему в сердце.

– Давай начнем с твоего имени, – приступил Норрис, и по уверенности и некоторой певучести его голоса я сразу поняла, что он привык прилюдно допрашивать преступников и получал от этого немалое удовольствие.