Я мысленно отвесил поклон опекуну за то, что тот, придя в сознание, не додумался отобрать у меня свою печать. Впрочем, в этом случае я бы не только не смог проводить операции по своему счету в банке, но и заниматься делами мастерской. Те же контракты, подписанные с новыми поставщиками, без печати Завидича стали бы просто филькиной грамотой.

Ну а итог моей подготовки был вполне ожидаем. Судя по всему, контр-адмиралу надоело питаться одними «завтраками», и в одно удивительно теплое для конца сентября воскресенье в имение Гюрятиничей прикатил мобиль с уже знакомым мне наглым инженер-лейтенантом. Правда, в этот раз сей представитель седьмого департамента был куда как вежлив. Уж не знаю, повлияло ли на него внушение начальства или сыграл роль тот факт, что заявился он не абы куда, а в поместье старого и до сих пор не растерявшего могущества рода. Как бы то ни было, надолго этот визит не затянулся. Лейтенант чуть ли не с порога объявил, что является лишь курьером, и, передав три письма, два из которых были адресованы мне и Хельге, слинял. Письмо, адресованное хозяину дома, Марк тут же унес в кабинет старшего Гюрятинича, ну а мы не стали терять время и сразу вскрыли «свои» конверты. Абсолютно идентичные, словно под копирку написанные сухие послания и два персональных билета на бот, с недельной открытой датой…

Я покрутил в руках письмо с билетом и, пожав плечами, бросил их в корзину для бумаг.

– Кирилл? – Хельга перевела непонимающий взгляд с меня на корзину и обратно.

– Зачем нужен пакетбот, если есть собственный дирижабль? – объяснил я.

Дочка Завидича еле заметно улыбнулась… и второй конверт вместе со всем содержимым отправился в корзину.

– Когда отправляемся? – проводив взглядом свое письмо, спросила Хельга.

– Ну, нам же дали неделю? Вот в следующее воскресенье и полетим, – ответил я. – Пусть твой отец еще немного отдохнет. Здоровее будет, да и нам меньше беспокойства.

– Это точно, – согласилась моя собеседница. – С каждым днем удерживать его подальше от мастерской становится все сложнее.

Мы переглянулись и одновременно вздохнули. Вопреки ожиданиям врачей, состояние Завидича позволило перевести его на домашнее лечение еще в конце августа. Но гостевать у Гюрятиничей опекун наотрез отказался: невместно, дескать. Нашел время вспоминать о родовой гордости. Но нет, уперся рогом, и нам пришлось снимать для него номер в одном из новгородских отелей. Точнее, поначалу мы думали, что в номере будет жить только он. Но опекун быстро и доходчиво объяснил, насколько мы ошибаемся, так что в отель мы переехали всей компанией. А визиты Хельги к своему жениху тут же были непонятно с чего ограничены.