Из селян один из мужей в шляпе, представившийся Мурваком, с пренебрежительным сомнением подал реплику, что романы Гувера претендуют лишь на подтирание после туалетных процедур, поскольку содержания и толка в них отсутствует настолько, насколько превалирует безудержный всплеск больных фантазий бумагомарателя.

– Может быть, ты и прав, дружище, – рассмеялся Гувер, – главное, что хоть кому-то это нравится. Хельд, так же тебя зовут? Будь добр, принеси этому благородному лесорубу пива, я угощаю!

Хельд взмахнул рукой, отчего горшок с вересковым медом воспарил к потолку, расплескивая капли вязкого питья на посетителей.

– Я согласен с Мурваком! – делая замысловатые пассы жезлом в воздухе, изображая заковыристый обряд, хотя на самом деле это не требовалось, для магии нужна была лишь сила мысли и фокусирующий инструмент в виде кристалла, – я не читал ни одного твоего слова, но вырубать леса ради того, чтобы какой-то выскочка покрывал их своими сомнительными письменами дабы потешить свое эго, неразумно и неуважительно по отношению к природе. Говорю это, как маг! Хотя есть исключения, вот этого, – он указал на Йору-Клиа, который снова бормотал что-то себе под нос, обращаясь к духам земли, – вполне можно и на бумагу измельчить. Но лучше на дрова.

Женщина по имени Карен и мускулистый плотник Харал Глыба рассмеялись словам Хельда, а травница Шая-Кишра закрыла рукой лицо в полном разочаровании несуразицей, высказанной трактирщиком-балагуром.

– Эй, Йору-Клиа! Тебе никогда не говорила женщина в постели, что ты бревно? – давясь от смеха, крикнул флорскел.

– В тебя вселился дух безумия, нечистый!

Гувер окончательно расслабился – в кои-то веки он может отвести душу в компании людей того же сорта, что и он. Как любил говорить мастер Агриппа – монахом ряса не делает. Гувер умел красиво одеваться, удачно подать себя, но детство и юность в низах навсегда вдолбили в него каркас, роднивший писателя с деревенским бабьем и мужичьем, к которому он мечтал принадлежать хотя бы сколько-то времени, по правде, Гувер мечтал скоротать глубокую старость где-нибудь в глубинке, вдали от городской суеты и шума.

Вскоре в таверну явились королевичи, Слагер сразу же стал требовать освободить комнаты наверху для него и его сестры.

– Я бы с радостью услужил Его Величеству, но комнаты уже заняты недавно присоединившимися к нам членами общины Братства Уравнителей. Спешу уведомить Его Высочество, что я имею склонность практиковать магию – когда я научусь наколдовывать новые комнаты, а то и царские хоромы – я уведомлю своих господ. Это может произойти скоро – в ближайшие лет двадцать. Я быстро учусь!