Слагер рассвирепел и опрокинул ногой чан с варившейся в нем куриной похлебкой. Она грозила разлиться, но Хельд среагировал быстрее – кертахол сверкнул, и бадья остановилась в своем падении, лишь несколько капель жирного бульона скатились к начисто вымытому полу.

– Что ты несешь, холоп?! – взвизгнул принц, – за ослушание воли сыновей короля следует приговаривать к смертной казни! Мне стоит позвать сопровождающий нас гарнизон, чтобы они пиками вытолкали жирные зады твоих заселенцев или сам их пнешь оттуда, курица недоделанная?

Это было тяжкое оскорбление для любого представителя славного народа флорскелов, за что по заветам Гартхаэла Громовержца полагалось снести обидчику главу на месте, однако Хельду не дали ответить.

Гувер поднялся, собираясь оплатить Хельду ущерб от выселения временных жильцов.

– Слагер! – вскричала Айрил, и дала брату такую затрещину, что у того искры из глаз посыпались, а сам он чуть не свалился на барную стойку, – прошу простить поведение моего брата, когда дело касается его притязаний на комфорт и роскошь, он становится…

– Заносчивым, высокомерным? – послышался властный голос сзади, – мерзким типом, быть может? Такое случается, когда ни разу в жизни не случалось ночевать в хлеву, быть битым плетью, терпеть голод и хворь. Должно быть, принц ни разу не спал нигде, кроме как на пуховой перине.

В дверном проеме стоял во весь рост худосочный человек весьма внушительной длины – его макушка почти доставала до верхней дверной планки. Его красные волосы стояли дыбом, иглами устремившись вверх, точно листья некоторых пальм из далеких земель Клирии. Его бледное худое лицо перекосила снисходительная ухмылка. Посох свой маг закинул на плечо, одет же он был в мешковатый плащ из черного сукна, рваный по краям, широкие брюки его так же были оборваны и коротки, отчего щиколотки и полголени его покрывали портянки. Это был Алагар, и он слышал все препирательства между хозяином этой не самой тихой забегаловки и зарвавшимся королевским отпрыском.

– Я могу предложить Его Высочеству заселиться в недавно выстроенных нашими людьми бараках, – слова «Его Высочество» были произнесены со столь ядовитым пренебрежением, что не оставалось сомнений в истинном отношении Алагара к представителям семьи самодержцев, – если тамошние условия не столь грубы для нежных и юных созданий.

Слагер хотел было разразиться потоком ругательств, выражая неподдельное возмущение, но что-то не давало ему и слова сказать. Взгляд Алагара словно палящие лучи солнца выжег всю почву уверенности Слагера в своем превосходстве над окружающими его простолюдинами, оставив вместо вековечного леса лишь выжженную пустыню с растрескавшейся бесплодной землей и высоченными песчаными барханами.