– Кого я вижу, чтоб мне околеть, – просипел Краух Гримбла, показав неровный ряд гнилых зубов, многих из которых недоставало, – сильно тебя жизнь потрепала, красавчик. Я бы хотел выразить радость от встречи со старым товарищем по оружию. Вот только в последний раз бились мы по разные стороны баррикад. В девяносто третьем, кажись? Когда Грора Объединителя ты любезно свалил, а нас добивала армия Союза.

Обращался он к Глоддрику. Ганрайский Демон поднялся и вперил единственный глаз в выцветшие очи пожилого северянина. Воин Севера по привычке прищуривался, отчего его веки, и так морщинистые, казались испещренными складками, точно у глубокого старца. Хотя оба они давно расстались с молодостью, обоим вот-вот стукнет по шестьдесят, в Глоддрике оставалось куда больше прыти, движения его были почти так же резки и сноровисты, как в юные годы. Гримбла же утратил свою расторопность, давали знать старые раны, ноющая поясница, что заставляло его то и дело обвязываться поясом из овечьей шерсти. Он сутулился куда чаще, чем Глоддрик, и двигался не в пример медлительнее. Однако огонь ярости угасать в его очах не собирался, как и в душе Глоддрика.

– Мы и сейчас по разные стороны баррикад. Но я не сражаться пришел, – ровным тоном ответил Глоддрик, жестом приглашая Гримблу присесть.

– Здорово, Гримбла, – помахал рукой мастер-Страж Шибуи, – не забыл меня? Я немного прибавил в возрасте, правда. Гуарраха ты, наверное, не знаешь.

– Перекинемся в картишки? – предложил Гуаррах, – как раз и познакомимся. Говорят, азартные игры многое могут поведать о человеке.

– Это ты зря предложил, – рассмеялся Шибуи, – Забыл, как в молодости Глоддрик колоды месить умел? Да он нас без штанов оставит в разгар праздника!

– Ага, счас! – крякнул Краух Гримбла, – я, кажись, поднаторел в этом искусстве. Как бы ему без своей повязки не остаться.

Это был один из тех редких случаев, когда Глоддрик улыбался искренне.

– Вызов принят. Ревиан, тасуй колоду!

Вскоре подоспел костяк Карательного Отряда – Кандал, Энмола, Эдрагил Драконобой, лишь Норберт Гартахол счел лишним явиться. Шибуи сразу передал извинения мастера Агриппы за то, что старый наставник Стражей не в состоянии разделить радость победы над нашествием слуг Заргула, однако старец настоял на передаче его поздравлений и пожеланий благополучия.

Крестальцы уже давно заполонили столы, держась особняком от гостей, ожидая всеобщих веселий лучше возможности для знакомства не сыщешь. Но время от времени жители селения косились на вновь прибывших. Библиотекарь Клуатак спустя несколько минут пустился в долгую беседу с Ревианом Гувером, обсуждая с ним литературные достоинства переводов старинных преданий Хаглоры. Мурвак прихлебывал самогон, через минуту сплевывая на землю и охаивая качество вина, угощений, мол, лучше постараться не могли, есть надежда, что пришедшим дармоедам достанутся эти отбросы. Карен, как она любила, болтала с Харалом Глыбой. Молодняк, точнее, отроки – сестра Харала Глыбы – семнадцатилетняя Наяра болтала с Сангельсом, который успел положить глаз на деревенскую простушку и заодно вырваться из-под надзора сестры. Канария, служительница местной церкви, спорила с Шаабаном о том, как можно трактовать одну из спорных глав Книги Трех Миров. Шая-Кишра хлопотала над лесными травами, заваривая чай в таком виде, к которому она привыкла в свои детские годы – в Хаглоре. Пока еще не перебралась в Союзные земли. Разливая экзотический напиток по чаркам, она не обидела и гостей, которые высадили его за несколько минут, лишь Глоддрик оставил чашку нетронутой, с отсутствующим видом изучая ее, словно пытался понять, есть ли смысл в том, чтобы пить чай или вообще пить, поддерживая в себе жизнь. Затем он плеснул самогон из фляги в чарку и опрокинул ее залпом. Люди Алагара вскоре вступили в оживленную беседу с подчиненными Глоддрика, с увлечением вспоминая ход минувшей еще совсем недавно битве. Лишь Йору-Клиа стоял где-то в сторонке и напевал едва слышимые молитвы духам леса. Эрлингай окончательно примирился с братом, закрепив это брудершафтом. Кэлрен мило щебетала с Клажиром, который перекрывал ее попытки что-то сказать другу своими нескончаемыми россказнями обо всем и ни о чем. Хельд никак не мог нахлебаться спиртного, перейдя от эля к браге, заодно рассказывая односельчанам о новых рецептах жаркого, придуманных им лично и обещанных появиться в ближайшем времени в меню.