Кажется, его отец был чем-то удовлетворен. Его тон изменился.

– Я был разбойником бо́льшую часть своей жизни, за мою голову назначена награда. Вы знаете ответы на ваши вопросы. – Он тонко улыбнулся своей волчьей улыбкой. – Не возражаю против того, чтобы забрать золото домой и присвоить себе славу за успешный налет. С другой стороны, когда я вернусь в Арбастро, мне, возможно, покажется приятным разболтать правду и поставить вас в неловкое положение.

Аммар ибн Хайран улыбнулся, но его раздражение еще не прошло.

– Все эти годы многим людям нравилось ставить меня в неловкое положение тем или иным способом. – Он с сожалением покачал головой. – Я надеялся, что забота любящего отца о сыновьях, находящихся в Рагозе, возьмет верх над удовольствием доставить нам неприятности.

Идар быстро шагнул вперед, но его отец, не глядя, протянул руку и удержал его.

– Вы можете стоять перед человеком, чей младший сын умирает, и угрожать тем, что отнимете у него второго сына?

– Он вовсе не умирает. Вы знакомы хоть с какой-то медицинской помощью?

Идар резко обернулся. Рядом с Абиром на коленях стояла женщина. Они уже сказали, что их лекарь – женщина. Возле нее стоял слуга, и сумка, полная инструментов, была уже открыта. Идар даже не видел, как женщина приблизилась к ним, – так он сосредоточился на двоих мужчинах. Она оказалась неожиданно молодой и довольно красивой для женщины киндатов. Но ее манеры отличались четкостью и были резкими, почти грубыми.

Она посмотрела на его отца и сказала:

– Я смогу спасти жизнь вашему сыну, но, боюсь, это будет стоить ему ноги. Ее нужно отнять выше раны, и чем скорее, тем лучше. Мне необходимо знать время и место его рождения, чтобы определить, можно ли сейчас делать операцию. Вы их знаете?

– Я знаю, – услышал Идар собственный голос. Его отец смотрел на женщину.

– Хорошо. Назови их моему помощнику, пожалуйста. Я сделаю для твоего брата все, что смогу, и буду рада лечить его, когда он прибудет вместе с нами в Рагозу. Если он будет удачлив и старателен, то сможет ходить с помощью палок еще до наступления весны. – Ее глаза были необычайно яркого синего цвета и спокойно смотрели на отца Идара. – Я также уверена, что, если рядом будет его брат, это ускорит выздоровление раненого.

Идар наблюдал за отцом. На лице старого воина сменяли друг друга облегчение, ярость и постепенное осознание того, что здесь он бессилен. В присутствии этих людей ему оставалось только смириться. Эта роль никогда в жизни не давалась ему легко.

Он выдавил еще одну слабую, волчью улыбку. И повернулся от женщины-лекаря обратно к двум мужчинам.