– Признаться, давно я не чувствовала себя такой энергичной, – она коснулась ожерелья в виде желудя на груди, – чувствую себя так, будто двадцать годков скинула. Я бы и чаще приходила, вот только дурно после Дверей становится, думала, распрощаюсь с ужином, и как только Ороро умудряется столько раз их использовать и огурчиком выглядеть?

Она навела в доме порядок: вымыла окна, вымела углы, стерла пыль отовсюду, куда дотянулась. Ороро притащил откуда-то большие сумы, в которых обнаружились мелочи, в основном бесполезные и напоминающие о роскоши в домах тэйверов или богатых торговцев: кружевные занавеси и шторы, предметы одежды – перчатки, шляпы и шапки, платки, пояса; посуда – молочники, соусницы, маленькие глубокие тарелки, солонница, перечница, резные доски для разделки, различные ножи; свечи и подставки под них, лампы, светящиеся кристаллы, редкие и, несомненно, дорогущие морозильные камни, бритвенные принадлежности, которые Ингрэм воспринял с большим пылом…

Мэриэль наготовила гору своих фирменных блюд, которые Ороро с аппетитом уплетал и нахваливал. Они смешно пререкались и спорили. Будто не прошло столько лет, будто ничего и не было… и, глядя на них, Ингрэм все глубже увязал в странном чувстве, что он здесь был лишним.

Наорать, швырнуть посуду, обрушить с грохотом массивный стол, чтоб они прекратили смеяться, испуганно отскочили, вспомнили, шмак бы и их побрал!..

Сердце убыстрилось. В голове под влиянием гнева знакомо нарастали звон и боль, будто в мозги что-то вкручивали – как тогда это делал Хорей.

Ингрэм лишь крепче сжал кулаки под столом, внимательно разглядывая узор в виде листочков на краешке тарелки, полной остывшей похлебки, и мысленно ведя счет. Встал с места и отправился к своей кровати – как можно дальше от огня, как можно дальше от них, и когда Мэриэль стала собираться и подошла к нему, чтобы попрощаться, притворился, что спит. Он ощутил, как она осторожно поправила и подоткнула одеяло и ласково сжала его плечо, прежде чем уйти.

Глупая женщина. Она так искренне радовалась встрече с ним и беспокоилась за него, что вновь нахлынуло чувство вины за свое поведение, но то было лучше, чем если бы он сорвался при ней. Уж с этим-то он должен справиться.

Дни стояли длинные, солнечные. В отсутствие Ороро Ингрэм взялся доделывать сарай да копался в огороде. После случая с рамшоком он не решался на долгие прогулки – не потому, что испугался, а потому как не был уверен, что голова не закружится на полпути, а страшные видения не перегородят дорогу.

Работа продвигалась неторопливо, но тщательно. Вскоре все грядки были усеяны заготовленными семенами, каждому саженцу нашлось местечко, добротный небольшой сарай был почти готов. Ингрэм, прилаживая калитку к просторному загону, задумался о животных, которых Ороро хотел завести.