Интересно, можно ли приручить рамшока? Конечно, со взрослой особью вряд ли получится – уж слишком лютой ненавистью горели разумные глаза того вожака, – но что если подобрать детеныша?

Воздух посреди двора заискрил, подернулся волнами, будто над жарким огнем. Появилась Дверь, а в ней – Ороро. Очередная отлучка в этот раз длилась недолго. Ороро уселся на крыльце, сняв с плеча суму, и стал внимательно наблюдать за работой Ингрэма. Беспокойные крылья и хвост выдавали его нетерпение. Он казался уставшим, но очень довольным. Ингрэм заставил себя сосредоточиться на работе, и, лишь закончив, подошел к нему и вопросительно нахмурился.

– Я нашел одну целительницу, которая может вылечить твою голову, – с гордостью выпалил Ороро.

Ингрэм удивленно посмотрел на него.

«Не помню, чтобы просил об этом. Как и о том, чтобы вытаскивать меня из рудников», – с досадой подумал он, чувствуя себя старым ворчливым старикашкой, но, разумеется, кто станет спрашивать его мнения? Выкрали из рудников, всучили свободу, для пущей верности клятвой завязали…

– Поэтому давай собираться, – продолжал Ороро и, потягиваясь, поднялся на ноги. – Не будем тратить время понапрасну. Ты ведь хочешь обрадовать тетушку к ее следующему переходу? Она досадовала, что не попрощалась с тобой, когда, помнишь, ты притворился спящим? Не беспокойся, я ей не сказал. Пока что, – хитровато улыбнулся Ороро.

Ингрэм недоверчиво взглянул на него и хмыкнул. Общество Мэриэль, кажется, дурно на него влияет – скоро он в точности как она не станет гнушаться подлыми методами убеждения. Не то чтобы он собирался протестовать и упираться – в этом не было смысла, ведь Ороро мог просто снова усыпить его и утащить, куда вздумается.

После обеда Ороро снял знакомое кольцо с пальца, которое Ингрэм снова заметил только сейчас, перевернул и вновь надел, и на глазах стал меняться, превращаясь в человеческого парня. Ингрэм впервые видел его взрослую человеческую версию. Ороро стал чуть ниже, но все равно оставался выше Ингрэма. Он был красив, строен и широк в плечах, с горделивой осанкой – ни дать ни взять, потомок какого-нибудь знатного рода. Сердце переполнилось вдруг теплом, гордостью. Ороро так повзрослел, а ведь при первой встрече был таким маленьким, даже взлететь толком не мог.

Он называл Ороро сыном и был готов защищать до конца, а тот врал и убивал людей – и как теперь с этим быть?

Но сердце не слушало, сердце не унималось, хоть и продолжало обливаться кровью от противоречий.

Закончив со сборами, они вышли во двор, и Ороро тщательно запер дом на висячий замок.