«Я – тэйвер, – стиснув зубы, подумал он. Из-за слез дощатый пол размывался. – Нет, я… я полукровка, но я сильнее любого тэйвера! И буду еще сильнее, когда стану взрослым! Я пережил первое проклятие, я выживал целый год среди людишек, нашел путь в Нижний мир, я…»

Он тщетно попытался сглотнуть комок, мешавший дышать, но не получалось, точно так же, как убедить себя в своих словах.

Он уродец. Он слаб и не может себя контролировать, немудрено, что Ингрэм испугался, когда он вдруг подскочил к нему, оборотившись тэйвером. Он выжил-то лишь благодаря Ингрэму.

Ороро глубоко дышал ртом, стараясь не плакать в голос.

Он так старался все исправить, только все стало возвращаться к норме, а Ингрэм – становиться собой, тем, кого Ороро называл отцом, – как все испортилось, стало хуже некуда, а все потому, что снова не решился Ингрэму все рассказать.

Слезы срывались вниз, капали на пол. Ороро ожесточенно потер лицо предплечьем. Плечи тряслись, зубы аж сводило, с такой силой он их сжимал, запрещая себе реветь. Он постарался направить ход мыслей в другое русло, сосредоточиться на другом, вспомнить о делах – не то эдак весь день здесь просидит, утопая в слезах и жалости к себе.

Давненько Ороро настолько не выходил из себя, что оборотное кольцо переставало действовать. Нужно рассказать об этом Цертеру. Он о многом умалчивал, потому как боялся, что это может быть использовано против него, но, пожалуй, в этом лучше довериться.

Нужно продолжать поиски по выданному списку Вортара – найти кое-каких людей, уркасов и ниргенов. Последнее нервировало больше всего. Разве ниргены не пали жертвой неизлечимой болезни, делающей их безумными монстрами?

Ороро нервно хмыкнул, неожиданно подумав, что окружающим, должно быть, точно так же не по себе от мысли о его присутствии.

Нужно снова отправиться в Неумолчный рынок, а оттуда – в Нижний мир. Нужно проведать Мэриэль. Проследить за лечением Ингрэма. Нужно было столько всего сделать, а у него опускались крылья из-за этой глупой ссоры.

Ороро осторожно оглядел комнату, задержал взгляд на разбитых очках. Заставил себя встать. Подошел к столику для умывания, ополоснул горящее лицо холодной водой, вытерся как следует. Посмотрелся в зеркало. Черное лицо со светлыми узорами, опухшие черные глаза, длинный тонкий нос и клыки. Если расслабить губы, в рот они не влезали. Ороро медленно надел кольцо, и оно оборотило его человеком. Так-то лучше. Еще бы глаза зеленые, и вовсе сошел бы за сына Ингрэма.

Ороро усмехнулся глупым мыслям, удрученно вздохнул.

Нужно помириться с ним, попросить прощения за злые слова. Теперь, успокоившись, он устыдился, вспоминая, что наговорил, но что хуже – сейчас он не был уверен, что действительно не набросился бы на Ингрэма. Голод глухо ворочался внутри, разбуженный, но утихомиренный, и Ороро невольно поежился и призадумался о том, чтобы отлучиться хотя бы до завтра, провести весь день за медитациями и едой, да и Ингрэм, быть может, после разлуки скорее его простит?