Стоило только расплавленной поверхности вновь затвердеть, как Люк посадил «Сокол» посреди пещеры, не опасаясь, что её дно не выдержит веса фрахтовика. Опустив грузовой лифт в машинном отсеке, Люк встал с кресла.

— Идём со мной.

Эона посмотрела сквозь транспаристальное окно кабины.

— Я… не могу. Не могу пойти туда.

— Нет, можешь.

— Нет… нет, я не шучу, джедай. Ты не знаешь, что это за место.

— Так просвети меня.

— Перед тобой склеп плавильщиков. — Женщина провела по губам тыльной стороной ладони. — А плавильщики… не знаю, кто они. Ты слышал своего друга по коммуникатору. «Напавшие», о которых велась речь — скорее всего, плавильщики и есть. Они просто… вылезают из стен. Или из-под самой земли. Тут повсюду плавлеит. А стоит им прикоснуться к кому-либо — и эффект будет сродни оглушающему разряду. Затем тебя переносят в склеп и запихивают внутрь камня.

Она испуганно посмотрела на Люка.

— И оставляют тебя прямо там.

Люк кивнул в сторону погребённых у стен и пола.

— Результат мне виден.

— Я кочевала по этой планете несколько недель, пытаясь вернуть Ника. Вот почему я спуталась с миндорцами. Им позарез требовался лидер. А мне нужны были бойцы со стволами. Но эти плавильщики… — Эона покачала головой. — Они неоднократно напоминали о себе, нападая безо всякого предупреждения. Иногда нам удавалось сдерживать их достаточно долго, чтобы уйти всем составом… иногда приходилось бросать того, кто прикрывал отход. Нескольких мы потом находили. Пара-тройка ещё оставалась жива. Но прежними им было уже не стать. Только не после вынужденного пребывания во мраке.

— Могу представить.

— Можешь представить, каково это — быть запертым вот так? Один-одинёшенек во тьме? Во тьме, что чернее самой ночи? Чернее вакуума?

— Да, — сказал Люк. — Я — могу представить.

— Вот на этой почве у меня и развилась лёгкая клаустрофобия, понимаешь? В пещере темнее, чем снаружи или чем где-либо.

Люк бы поспорил, но он только поддакнул:

— Как скажешь.