Подхватившись с места, выбежал на улицу и, схватив в гараже лопату, быстро забросал снегом кострище, выделявшееся на белом как язва. Нет, ума нет — считай, калека.

Вернувшись в дом, собрал разбросанные вещи в сумки, которые поставил у входной двери. Пусть все будет в «тревожных чемоданах», лишь выбежать на улицу и в машину забросить. И без рюкзака-однодневки, охотничьего зимнего камуфляжа и винтовки с боекомплектом на улицу даже не выходить. Вообще. Даже на минуту, даже всего лишь до сарая. Потому что, случись в такой момент появиться здесь кому-то нежелательному — отрезать меня от оружия и запасов будет проще некуда, и останусь я с одним пистолетом в кобуре и парой магазинов. И тогда все будет очень плохо.

Винтовку, кстати, где можно, обмотал бинтами и нанес на них несколько черных полос, стараясь максимально «изломать» ее силуэт. Вокруг белый снег и темные ветки, такое сочетание будет самым маскирующим.

Да и вообще по двору пока шляться меньше надо, я же следы оставляю, тропинки уже проделаны. А на снегу, да под ярким солнцем, это как карандашом нарисовать. В общем, уже накосячил по полной программе, не исправишь, вся надежда теперь исключительно на везение и лень военных. Или на то, что я просчитал ситуацию неправильно и сильно ошибся. Хоть бы так и было.

С этого момента мое дачное существование оказалось сильно испорчено. Не то чтобы что-то случилось, но я стал нервным и подозрительным, из дому не выходил почти, костров не жег, оленины не жарил. Через день действительно услышал летящий вертолет, однако рассмотреть, откуда и куда он летит, не смог — как раз сидел в сортире, а там окошко крошечное и в другую сторону смотрит. Но после этого стал еще более дерганым, перестал в доме разуваться, а винтовку и ременно-плечевую с подсумками и «мародеркой» держал все время на виду, чтобы сразу схватить — и бежать. А остальные сумки вообще в машину переложил, каждый раз выходя туда, если что-то требовалось. Паранойя, понимаю, но ощущение того, что я заперт здесь как в ловушке, этому очень способствовало.

А оленину с тех пор жарил в печке, насаживая куски на длинную двузубую вилку, найденную на кухне. И только вечером, когда темнело, потому что днем я печки больше не топил.

Следующим утром пошел к дороге, вооружившись найденным в гараже метром, для того чтобы измерить толщину снега и прикинуть, сколько времени я должен еще здесь сидеть. Вообще прогресс в таянии радовал — так еще пару дней, и снег с дороги сойдет. Ну, по крайней мере, в тех местах, что я отсюда вижу, как там дальше — не знаю, проверять придется экспериментальным путем.