— И что случилось потом?

— Я начал целиться в него, а он выстрелил этим картриджем… Моё тело сковали судороги… Я непроизвольно нажал на спуск и не смог разжать пальцы. Взрывы разрушили перекрытие, и потолок рухнул нам на головы.

— Хм… — мычит агент.

— Мой грех, что я скрывал световые боеприпасы…

— И решили продать их, — поправляет он.

— Торговля без лицензии — за это я готов ответить хоть сейчас.

— А что вам известно про «уральскую чуму»?

— Про что?

— Речь про вещество, убившее десятки людей в Екатеринбурге. В том числе упомянутого вами Громова.

— Знаю только то, что передавали по новостям, — максимально расслабляю мышцы лица, чтобы повысить шансы на успевшую ложь. — Это какая-то бактерия? Не хотелось бы заразиться…

— Вы желали смерти графу Громову?

— Он повинен в гибели моего отца. Как вы думаете, желал ли я его смерти? Конечно! Много раз прокручивал в голове сценарии… Но я слишком слаб, чтобы добраться до него и отомстить. Раз уж мы говорим начистоту, то я жалею, что не успел убить эту тварь.

Полуправда — самая эффективная ложь. Теперь остаётся надеяться, что агент поверит мне, ибо терроризм просто так не простят… Даже неясно, перевесит ли польза от моего оружия, проступок с нечистой пылью и водопроводом. Если Пётр Николаевич накосячил, мне пипец.

— Готовы ли вы сотрудничать с Секретной Службой? — спрашивает он.

— А что подразумевается под «сотрудничеством»?

— Отвечайте на вопрос.

— У меня нет выбора.

— Рад это слышать, — агент встаёт и убирают стул обратно в стену. — Отдыхайте.

— И долго мне тут куковать? У меня там баронство простаивает…

— Столько, сколько нужно, — бросает напоследок мужик в маске и уходит.