У входа – парень с любимой М-16. Пялится на меня во все глаза – пытается узнать. Но когда глаза часового недоумённо раскрываются, равно как и рот – для дикого вопля! – «успокаиваю» всё тем же верным кинжальчиком. Отлично он сбалансирован, и подходит для метания: я как раз на таких (Да и на любых других!) тренировался. Бдительный парень с торчащей из раззявленного рта рукояткой оседает на пол, балбесы, расположившиеся на вышках, хоть мой подлый поступок и видят, но среагировать, развернув во двор турели стандартных пулемётов-пятидесяток, не успевают, потому что я ныряю в проём двери.

Некрасиво убивать людей во время трапезы.

Но именно так и приходится делать, проскочив сходу что-то вроде кухни, где торчат три растерявшихся афганца в традиционно белых прикидах, и сквозь дверь в её торцевой стене – прямо в столовую. Опустошаю магазин калаша за пять секунд – стрелял сразу длинными. За пару секунд меняю, но оставшиеся в живых пятеро раздолбаев успевают нырнуть за укрытия: кто в углы, а кто – и за шустро перевёрнутый стол.

Поможет это, как же! Пуля у АК мощная и тяжёлая, потому как это – не новомодный, пять сорок пять, а тот, старый АК. Ещё сорок седьмого года образца. Семь шестьдесят две. Легко прошивает и столешницы, и тела…

Чтоб с гарантией добить всех, пришлось вставить и третий магазин.

Бегу в имеющийся в боковой стене проём. Точно: коридорчик. Теперь – наверх. На лестнице укладываю выскочившего из своих «апартаментов» на втором этаже местного офицера. Явно брезговавшего есть с рядовым составом. А затем – и его охранника. Или кто он там – не знаю.

Обегаю весь второй этаж, пинками открывая двери, оказавшиеся запертыми. Чёрт! Можно было догадаться. Никого больше здесь нет. Даже Рахим-бека.

Спускаюсь вниз как раз вовремя, чтоб успеть оказать достойный приём прибежавшим с вышек и из будки при воротах раззявам, и ещё одному рядовому – судя по перепачканным смазкой рукам он чинил какой-то агрегат. Может, электрогенератор?

Имеем в активе ещё четыре трупа. И во мне – дырку. К счастью – сквозную и не опасную: опять в левом предплечьи. Заговорённое оно у меня, что ли?..

Плевать. Захожу в кухню. Говорю на английском трём поварам, забившимся почему-то в угол, вместо того, чтоб мирно слинять отсюда к такой-то матери:

– Убирайтесь из этого дома. И из усадьбы. – пальцем указываю в сторону ворот.

Старший по возрасту, с шикарными усами и перекошенным потным лицом, говорит, запинаясь и мямля:

– Господин… – он кивает в ту сторону головой, – Ворота… Они заперты!

Достаю из подсумка противопехотную гранату. Кидаю ему. Говорю: