* * *

Схватка длилась уже два жестоких раунда. Фирлес загнал Беловолосого в ловушку в углу ринга и один за другим наносил ему удары по ребрам. Он чувствовал, как трещат кости под его кулаками. Оба глаза Беловолосого почти полностью заплыли и с трудом раскрывались. Нижняя губа была рассечена. Ухо было покалечено. Лицо – почти не узнаваемо.

Но как бы Фирлесу ни хотелось, чтобы его друг уже сдался, тот отказывался признавать поражение. Он просто терпел – удар за ударом. И время от времени улыбался – словно наслаждался этим. Словно он терпел избиение, чтобы что-то доказать.

ДИНЬ! ДИНЬ! ДИНЬ!

Второй раунд закончился. Фирлес вернулся в свой угол и сел на табурет. Он знал, что победит. Беловолосый даже сидеть не мог. Он безвольно повис на канатах в своем углу ринга. Его тело обмякло. Фирлес даже заволновался, что его друг может умереть, – и на мгновение подумал, что, возможно, для него это было бы лучшим исходом.

ДИНЬ!

Начинался третий раунд. Фирлес встал. Но Беловолосый не пошевелился. Он все еще висел на канатах.

– Сдавайся… просто сдавайся, – шептал себе под нос Фирлес.

Беловолосый медленно выпрямился и вернулся в центр ринга. На мгновение Фирлес задумчиво склонил голову. Он не знал, как будет лучше – сразу покончить со всем этим или позволить Беловолосому продержаться до самого конца. По крайней мере, так будет выглядеть, будто он держался до последнего.