Фирлес принюхался.

– Пахнет просто… невероятно. Что это? Бульон на кости? Какой-нибудь ферментированный самогон? Боже, как вкусно пахнет!

– Ты задаешь слишком много вопросов. – Кочевник улыбнулся, а затем обратился к Вишезу: – А ты – слишком мало.

Вишез потихоньку хлебал коричневую жидкость.

– Как долго ты здесь живешь?

– Много лет, – ответил кочевник, продолжая помешивать в котелке. – Я не помню, как я сюда приехал. Или пришел. Я просто нахожусь здесь. Моя цель – помочь заблудившимся путникам обрести свой путь.

– Подождите, вы что, живете здесь все это время просто на случай, если кто-то пройдет мимо? – уточнил Вишез.

– Нет никакого случая, – возразил кочевник. – Есть только судьба. Люди, которые бродят по этой пустыне, оказались в ней не просто так.

Вишез усмехнулся от абсурдности слов кочевника.

– Да ну? И по какой же причине судьба забросила меня на борт корабля, который потерпел крушение посреди пустыни?

– Чтобы я залатал дырку в твоем плече, – как ни в чем не бывало ответил индеец. – После того, как ты поговоришь со своей матерью, разумеется.

Вишез напрягся.

– Что, черт возьми, вы имеете в виду?

– Сам посмотри. – Кочевник указал на землю слева от Вишеза.

Вишез медленно повернул голову… и обнаружил сидящую рядом с ним мать в простом свитере и джинсах, с поседевшими волосами. Она была такой простой и теплой. Так непохожей на своего мужа. На ее лице отражался свет от костра.

Она улыбнулась Вишезу.

– Привет, милый.

Вишез глазам своим не верил. На мгновение ему показалось, что у него галлюцинации. А может, он уже умер. Любой из этих вариантов имел больше смысла, чем его мать, неожиданно материализовавшаяся из воздуха посреди пустыни.

– Мама?

– Знаю, много лет прошло, – сказала она.