– Умно баешь, Закревский, умно.

– Да будя тебе потешаться, государь. Я токмо резоны твои енералам нашим растолковываю.

– Добро. А граф Орлов что по сему думает?

– В куски шматовать Катерину! – Из-за дальнего края стола вскочил глыбообразный казак с висячими усами.

– Сиди уже. Шматовать. Ухами слухай, я Орловых спрашиваю, а ты – Потемкин.

– Че? – Удивленный казак захлопал глазами. – Че, правда, что ли?

– Я че, по-твоему, брешу?! – Пугачев грохнул кулаком об стол.

– Прости, батька, недотемкал сдуру, – пробормотал казак, усаживаясь на свое место.

– Так что все же граф Орлов нам скажет?

Алексей Орлов, глубокомысленно закрывший нижнюю часть лица ладонью, чтобы скрыть предательский смешок, окончательно овладел собой и начал неспешно:

– Господа, цель любой войны состоит вовсе не в том, чтобы убить больше солдат противника. Будь наш государь Петр III тем разбойником, каким его пытаются представить при дворе, я бы вместе с вами, почтеннейшие генералы, ратовал за поход на столицу. Но искусство императора состоит не в том, чтобы с саблею в руке побеждать противника, сие дело его военачальников, а в том, чтобы знать, когда и зачем следует начать войну и каким образом закончить ее на выгодных для державы условиях. Я знаю государя уже много лет и потому беру на себя смелость полагать что; как обычно в таких случаях, его царственная мудрость возобладает над воинской отвагой.

– Да предлагаешь-то ты что? – крякнул кто-то из дальнего угла штабной избы.

– А ну цыц, паскуда! – гаркнул на него Пугачев. – Не видишь, что ли, кто говорит? – В помещении нависла гнетущая тишина.

– Я полагаю, что сейчас наиболее благоприятный случай начать переговоры.

– А коли западня вновь? – не удержался от реплики кто-то.

– Западня, – улыбнулся Орлов, – это всегда палка о двух концах. Вы полагаете, что Екатерина может устроить ее для своего супруга? Возможно, это и не лишено резона. Но кто мешает нам организовать западню для самой Екатерины? Не забывайте об этом, господа. А посему я и мои братья за переговоры. – Орлов сел на место.

Прения возобновились вновь. Запах мозговой опрелости, смешанный с запахом пота и браги, висел в тесном помещении, так что в нем мог свободно парить даже не топор, а вязанка стрелецких бердышей.

– Все! – рявкнул вконец утомленный «государь», перекрывая голосом бурные дебаты своих не в меру разошедшихся «енералов». – Сейчас от вас толку нет. Идите спать, да после того обдумайте, вести ли нам переговоры али нет. Ввечеру вновь вас соберу. Каждому по слову дам, токмо «любо» али «не любо». А пока идите все, почивайте.