— Вы полагаете, — мрачнея на глазах, произнес де Леварье, — что мы, движимые известной вам неприязнью к императору Священной Римской империи, похитили невесту его сына? Я верно понимаю ваши слова?

— Ни в коем случае. — Я покачал головой. — Пришел бы я сюда таким вот образом, ежели б подозревал вас в этом преступлении. Да и к тому же мне достоверно известно, что похитители киевской княжны состоят на службе у графа Генриха фон Шверина. Они пытались обречь нас на смертную казнь, сорвать невыгодный для северной Лиги династический брак и, как вы сами видите, очернить высокое имя вашего ордена. Вы сами понимаете, что могло быть, если бы мне и моим друзьям, сейчас ожидающим результатов этого визита, не удалось раскрыть глаза его величеству насчет коварной уловки шверинцев.

Императорская армия могла быть под этими стенами еще вчера. Как видите, ее здесь нет, и император Фридрих, невзирая на ту неприязнь, о которой вы говорили, не полагает вас виновным в случившемся несчастье. Сегодня у него, у нас и у вас один враг. И я пришел просить вас о помощи в борьбе с этим врагом. В борьбе, цели которой близки каждой из участвующих в ней сторон.

Приор Лотарингии слушал меня в полном молчании, чуть постукивая кончиками пальцев по поверхности стола. Я смолк, и в подземелье воцарилась гнетущая тишина, все более гнетущая от того, что прибавить к вышесказанному мне было нечего, а реакция храмовника оставалась по-прежнему непонятной.

— Полагаю, все сказанное вами правда, — произнес он и, резко встав, направился к двери. — Ждите, за вами придут, — бросил он у самого выхода. — Да не вздумайте выходить сами, если хоть немного дорожите своей жизнью.

Ожидание затянулось. Уж и не знаю, сколько мне пришлось провести в гордом одиночестве, часть факелов уже погасла, да и оставшиеся норовили последовать за ними, погрузив подземелье во тьму, когда дверь отворилась и я увидел на пороге давешнего рыцаря, приведшего меня сюда утром.

— Я еще увижу сегодня его честь мсье Сальватора де Леварье? — осведомился я, поднимаясь по лестнице вслед за проводником.

— Не ведаю, — отрезал тот.

— Но он в замке? Он никуда не уехал?

— Господина приора не было сегодня в замке, — кратко отрезал храмовник, не обращая никакого внимания на мое удивление. — Вам велено ждать дальнейших распоряжений. И очень прошу вас, не пытайтесь бежать.

Когда я возвратился в орденский странноприимный дом, был уже вечер. Расторопный служка поспешил провести меня в номер с такой безучастной любезностью, как будто и не было утреннего ареста и всех связанных с ним последующих оперативно-следственных мероприятий: мои вещи в келейке были сложены весьма аккуратно, даже более аккуратно, чем до обыска.