— И все же, — вновь натаивал я, — такова воля государя. Я бы просил вас приказать смотрителям рынка и порта сообщить нам, кто и откуда приобрел ее и на каком корабле она была вывезена с острова.

— Вот еще! — хмыкнул «потомок апостола Матфея». — Еще прадед моего прадеда издал указ, запрещающий разглашать тайну нового обиталища тех, кто покидает мои владения. Так что я ничем не могу помочь императору. Но я обязательно подарю ему дюжину-другую красоток, чтоб в их объятиях он забыл об этой злосчастной девчонке. Ну что, — князь запустил руку под прозрачную занавесочку, прикрывающую грудь прекрасной одалиски, возлежащей у него на коленях, — поедешь на Сицилию к моему другу Фридриху? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вы только посмотрите, какая прелестница! Она очень украсит имперский гарем. Ступайте и передайте его величеству мои сожаления и пожелания крепкого здоровья. Я не в силах ему помочь.

Однако я не хочу, чтобы племянник моего доброго Сен-Джеймса покидал эти гостеприимные земли опечаленным. Когда-то ваш дядя учил меня управляться с конем. В память о старике Уильяме я выполню любое ваше желание, ежели, конечно, это будет в моих силах.

— Капитан, дай мне пас, — умоляющим тоном произнес Лис на канале связи. — Я хочу долбануть по этим воротам, пока есть чем долбить.

— Счастье видеть столь достойного владыку уже само по себе есть награда, — поклонился я. — Мне не о чем вас просить, но мой друг…

— У меня к нему тайное дело. Всех пусть гонит на фиг.

— А ты на него бросаться не будешь?

— Нет.

— Точно?

— Обещаю.

— …У моего друга есть к вам дело, о котором он хотел бы поговорить с вами наедине.

— Это большая тайна, — поспешил вставить Лис. — И она может быть для вас весьма полезна.

Князь Матеус обвел собравшихся в зале ленивым взглядом и скомандовал: