«Битый час» длился не более двадцати пяти минут, но стремительного, как полет стрелы, императора раздражало любое ожидание.

— Я здесь, ваше величество. — Воин в красно-белом нарамнике выступил из-за полы шатра.

— Входи, входи, друг мой. — Государь порывистым движением шагнул к пропыленному рыцарю и крепко обнял его за плечи. — Рад видеть тебя. Докладывай.

— Мы перехватили золотую казну графа Ибелина, которую он послал для подкупа в Иерусалим, — кланяясь императору, сообщил граф фон Хонштайн.

— Молодец! Настоящий герой! Я велю надзирателю своего гарема подарить тебе любую наложницу по твоему выбору. Нет, не одну, двух! Ступай, дружище, отдохни.

Я отвернулся, пытаясь отогнать невесть откуда всплывшую картину княжеского дворца острова Костаматис.

— Эй! — Фридрих, резко повернувшись на месте, окликнул своего референтария. — Ты слышал, теперь нам есть чем заплатить карезминам обещанную тобой сумму. Спасибо графу Ибелину. Представляю, как вытянется его рожа, когда он узнает, что мы заплатили карезминам его же золотом. Теперь наша задача — заставить Орду повернуть в Малую Азию, через Константинополь и Трапезунд на Рим.

— По-моему, император решил силком загнать Орду в Европу, — удивленно передал я.

— Ну, это к гадалке не ходить. Я только чего-то не врублюсь, на кой хрен ему это нужно?

— Быть может, он желает затормозить движение Орды в Киликийских горах и ударить ей в тыл…

— Конечно, — подхватил Лис. — Шоб она летела до самой Италии. У тебя шо, со слухом проблемы, не слышал, что ли: Византия и Италия входят в программу шоп-тура, уготовленного стариной Фридрихом для Орды. Как говорится — галопом по Европам.

Над лагерем заунывно завыла труба, заставляя всех бодрствующих прислушаться к подаваемому сигналу.

— Обед. — Император обвел глазами своих приближенных, собранных в шатре для военного совета. — Я жду вас после трапезы. А вы, — Фридрих повернулся ко мне и Лису, — сегодня обедаете со мной. Все, я не задерживаю вас, господа.

Трапеза в императорском шатре мало напоминала ту, в несказанно далеком Санкт-Йоханесбурге. Да и вообще, император нынешний не слишком походил на себя прежнего. Темные тени, залегшие под большими выразительными глазами, и жесткая складка у губ словно стерли античную красивость с его лица, придавая тому жесткое волевое выражение.