– Минус один! – злорадно констатировал Лис.

– Стойте! Стойте! – вдруг закричал следовавший за нами Годвин. – Туда нельзя!

– Ерунда! – отмахнулся я, заставляя Мавра перепрыгнуть через ствол дерева. – Мы с ними разделаемся! Эге-гей, загоняй их!

Загонять пришлось недолго. Вскоре лес сменился большой поляной, и всадники, очевидно, решившие принять бой до того, как иссякнут силы их коней, развернулись по команде, готовясь к схватке. Мы ещё были скрыты деревьями и, честно говоря, я не спешил обозначить нашу численность, предпочитая держать врага в неведении по столь щекотливому вопросу.

– Ну что, Капитан, всё как обычно?

– Угу, – кивнул я.

Рейнар спешился, поудобнее перетягивая висевший за спиной колчан.

– Господи, прими души грешных сих. – Кусочек воска заскользил по скрученной из оленьих жил тетиве. – Отец небесный, пошли своего привратника открывать ворота, – зелёные глаза моего друга сверкали холодным блеском, способным, казалось, убивать врагов с той же лёгкостью, с какой поражает болезнетворных микробов кварцевая лампа. – Кстати, Капитан, тебе ничего не напоминает гербовая котта рыцаря, красующегося по центру натюрморта?

– Напоминает, – процедил я, обнажая Катгабайл. – Какая неожиданная встреча!

Семь всадников приближались к краю леса. Восьмой, со связанными за спиной руками, и ногами, спутанными под брюхом у лошади, был отпущен на произвол судьбы, и его скакун, почуяв волю, безмятежно бродил по лугу, пощипывая траву. Семь всадников приближались ко мне, и на том, который ехал посередине, красовалась золотая котта с чёрным соколом.

– Добро пожаловать, Эгвед принц Гвиннед, – пробормотал я, выезжая навстречу врагу. – Давно не виделись.

Верховые были всё ближе и ближе. Казалось, я уже слышу гулкий стук их сердец, готовых к последней, хотелось надеяться, в своей жизни схватке. Я выехал им навстречу, покидая своё зелёное убежище.

– Остановитесь! – гаркнул я приближающимся конникам. – Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Если вы сложите оружие, я даю слово сохранить вам жизнь.

Казалось, на принца Гвиннеда и всадников его свиты моя речь не произвела ни малейшего впечатления. Каким бы рыцарем ни был сэр Эгвед, в тупости и неопытности упрекнуть его было нельзя. Остановившись и оглядевшись, он, вероятно, быстро распознал наш неловкий блеф, и потому, очевидно, подобно Лису, уже видел противника стучащимся во врата святого Петра.

– Ну, как знаете, – шпоры вонзились в бока Мавра. – Я предупреждал.

Сэр Эгвед устремился мне навстречу, явно горя желанием посчитаться за позор ристалища в Эбораке. Такая порода людей была мне хорошо известна. Какой бы убедительной ни была моя победа в тот день, у проигравшегося наверняка нашлось не менее десятка причин этой «нелепой случайности». Но уж сейчас-то!..