Он шел, на ходу отстегивая подбрадник бургундской каски, затем, справившись с непослушным замком, сорвал с себя шлем и, не глядя, отбросил в сторону, точно готовясь раз и навсегда прилюдно короноваться сверкающей древней короной. Один шаг, одно движение и… Зеваки ахнули и замерли, не зная, что и сказать! Я, нелепо хлопая глазами, повернулся к Олуэн, точно ожидая у нее объяснений происходящему. И в тот же миг в голове, подводя итог увиденному, раздался возмущенный голос Лиса:

– `Не понял! Капитан, шо за почты! Тюбетейка-то нашему другану конкретно мала! `

Я молчал, не находя ответа. Голова Рейли не превышала размер головы Елизаветы, не говоря уже о дядюшке Филадельфе, которому венец был великоват. Но факт оставался фактом. Легче мне было натянуть детский чепчик, чем самозванцу и авантюристу Уолтеру Рейли – священный венец Гвендалайн! Этот знак верховной власти Британии был ему мал! Окончательно и бесповоротно мал!

Должно быть, никогда еще любопытная, впечатлительная лондонская толпа не была столь шокирована. Она, точно баран, застрявший рогами в новых воротах, замерев, смотрела на вопиющее попрание древней легенды. В полном молчании, опустив на межевой камень озаряющий белый день головной убор полумифических королей, лорд-протектор резко повернулся и зашагал к прядающему ушами коню, роющему копытом землю в ожидании хозяина. Толпа расступилась, вжалась в стены домов, спеша пропустить этого небывалого человека. Даже Елизавета I, королева Британии по законному праву и волею небес, ошарашено глядела вслед удаляющемуся фавориту.

Карканье и шум вороньих крыльев наконец разорвали затянувшуюся тишину, возвращая присутствующих в реальный мир.

– Это Хьюги – один из тауэрских воронов, – тихо произнесла Олуэн, указывая на чернокрылую птицу, вальяжно опустившуюся на сверкающий венец. – Он прямой потомок ворона Гвендалайн – того самого! Должно быть, это какой-то знак! Только я не знаю, что он предвещает.

* * *

Что предвещал сей знак, так и осталось невыясненным. Перевозбужденная толпа, наконец получившая возможность выплеснуть накопившиеся эмоции, со вкусом гуляла, празднуя невесть что – то ли свадьбу Рейли и Марии Стюарт, то ли воцарение Елизаветы, то ли чудесное явление миру пропавшего венца и все с этим связанное.

Придя в себя, Елизавета немедленно двинула к Тауэру стрельцов и новоявленную Шотландскую гвардию, полагая до подхода лорда Фаттлмаунта с его повстанцами и прочих внезапно объявившихся зерцал верности держать твердыню в осаде. Так бы оно, вероятно, и было, когда б не извечная традиция московитов, а вместе с ними и шотландцев – пить до дна тост “За здравие!”.