Я отмахнулся. Ревизия запасов драгоценной влаги меня сейчас интересовала менее всего, а ответить на второй Лисов вопрос мог, пожалуй, только сам Яков Брюс. Но он в своей немногословности не желал этого делать. Я усиленно пытался вспомнить что-нибудь о подобных темпоральных агрегатах и вместе с тем силился понять, зачем все же «птенцу гнезда Петрова» вдруг понадобились именно мы, чужаки, лишенные в этом мире каких-либо реальных корней.

С первым вопросом было чуть проще. Уж и не знаю, из каких анналов памяти выплыла беседа с графом Калиостро на одном из привалов в отрогах Скалистых гор. Найдя многочисленные свободные уши, великий копт самозабвенно вещал, как в юные годы путешествовал в страну пирамид, и на месте некоего заброшенного храма близ вечных Фив ему из тонкого мира явился, привлеченный его молениями, дух некоего верховного жреца.

Должно быть, неудовлетворенный служением Осирису дух подрабатывал экскурсиями по фараоновым могилам и вызвался провести Калиостро туда, где не ступала еще нога живого человека. Снедаемый жаждой познания некромант устремился за духом и очутился в подобной опрокинутой пирамиде, скрытой под устремленным к небесам внешним строением. Из слов верховного иерарха оккультных тайн выходило, что именно в этой скрытой от всех пирамиде обитает бессмертная душа божественного фараона, надежно законсервированная, а потому вечно продолжающая незримое плавание между бесконечными мирами на золотой ладье Осириса.

Тогда, помнится, Калиостро утверждал, что провел в нижней пирамиде более трех лет, изучая великие тайны древних человекобогов. Однако когда призрак фиванского жреца вывел графа на поверхность земли, то наш добрый приятель с удивлением обнаружил, что явился в этот мир за день до упомянутого путешествия в глубь тысячелетий. Как утверждал великий любитель парадоксов, жрец потребовал от него тотчас же покинуть Египет навсегда, дабы будущий лейб-медик Пугачева не столкнулся с двойником, оставшимся блуждать где-то в дебрях синего Нила, протекающего, как известно, и в верхнем, и в нижнем мире.

Мысль о том, что, вернувшись, мы с Лисом можем столкнуться с парочкой собственных двойников, отчего-то меня не позабавила. Я не стал делиться с Сергеем плодами своих воспоминаний и, собравшись с духом, быть может, винным, толкнул дверь погреба. Она была не заперта. Хлопотавший на кухне поваренок обернулся на скрип и, выронив нож, которым он шинковал репчатый лук, заорал, утирая слезы:

– Вернулись!

Топот множества ног был ответом на вопль.

– А шо, на фиг? – Вылезший из погреба Лис удивленно захлопал глазами, наблюдая, как вокруг нас собирается толпа домочадцев. – Все на месте, все при своих! Ну, не было нас минут 10-15, так шо, уже пора оркестр гвардейских балалаечников вызывать? Чего суетимся, граждане?