Мюлаземи– эввель [34] морского батальона в своем вызывающе красном мундире и белом, хлопающем на ветру плаще смотрел на старшего по званию со смешанным чувством недоумения и восхищения. Чтобы прорваться в осажденную крепость под носом у врага, требовалась недюжинная отвага, а уж тащить с собой гарем мог человек, как выражался сам объект восхищения, абсолютно бескрышный.

– Султан в Диване, он не сможет вас принять.

– В лучших домах Каира и Иерусалима принято говорить «на диване», – не замедлил поправить его дальний потомок Сулеймана Великолепного. – Тогда чего стоим? Где у вас тут дежурный визирь или хотя бы уж какой-никакой трехбунчужный паша? Я не вижу должного уважения! Я посланец великого правителя или так, за рыбой в море вышел? Либо мне тут щас незамедлительно начнут оказывать соответствующие почести, либо я разворачиваюсь и ухожу по морям, по волнам, куда Аллах ишаков не гонял. Но тогда вы не узнаете, шо наши разгромили базилевса Александра и уже идут сюда… я вам об этом ни за что не скажу! Да преклонятся колени у всякого, слышавшего о доблести славнейшего из сыновей, зерцала правоверных Мухаммада Али. Чего ждешь?! – Лис выхватил из-за пазухи скрученный фирман [35]. – Я шо-то не ясно сказал? Султан занят – веди к визирю! А вы, курочки мои, погуляйте часок-другой по городу, прикупите там золотишка, жемчугов, рубинчиков… в общем, шо я вас буду учить! Касым, за подруг моего сердца отвечаешь тем, чего у тебя уже нет.

Саженного роста немой евнух сложил руки на груди и старательно поклонился в пояс не на шутку разошедшемуся повелителю.

– Капитан, — зазвучал в голове спокойный и хладнокровно-собранный голос Лиса, – держись на связи, если шо – я на тебя рассчитываю!

– Да уж можешь не сомневаться, – усмехнулся я, зыркая из-под чадры по сторонам.

Кавалерийская походка с характерным шаркающим по земле шагом – хорошее подспорье, когда пытаешься изобразить закабаленную женщину Востока. Как еще ходить, если не желаешь потерять остроносые туфли без задников и каблука? В сопровождении широкоплечего стража нашей скромности мы двигались гуськом по заполненным народом улицам Константинополя, выискивая ювелирную лавку с дюжиной полумесяцев на вывеске.

Объемная карта древнего города, предоставленная в мое распоряжение Базой, демонстрировала и наше расположение, и неведомую Пшеничную улицу, и возможные маршруты движения в лабиринте узких кривых улочек и закоулков. Это было неоценимое подспорье для прогулок в огромной столице Османской Порты с застройкой не менее витиеватой, чем строки арабского письма. Однако никакая карта не могла учесть поставленной среди узенького пешеходного русла между двумя высоченными заборами груженой арбы, толпы ямаков [36], сооружающих баррикаду, а то и просто галдящей банды торговцев, наперебой пытающихся всучить «красавицам» трубку с длинным чубуком вишневого дерева, фунт прекрасного опиума или же опаловые бусы «из дворца Крым-Гиреев».