— Шалава! Давно не пробовала настоящего мужика. Развлеки ее, Вадыль, — сказал старик, которого слушались крестьяне.

Бугай улыбнулся и утащил брыкающуюся в истерике женщину обратно в дом. В приоткрытом окне не умолкал плач. Мужики ухмылялись страшным крикам, а женщины осторожно поглядывали по сторонам, пытаясь не навлечь на себя постигшую Недоумщицу беду.

Камни продолжали сыпаться в сторону странника с той же силой, прерываясь лишь на время, чтобы дети могли собрать рассыпанные вокруг путника снаряды и вновь приняться обкидывать прокаженного.

Медведь принял свою судьбу. Он твердо решил, что, если все эти предсказания бред, — он умрет. И пусть. Но плясать под наигранную музыку смерти он больше не собирался. Казнить тех, кто были лишь пешками в большой игре предназначений и владык, он больше не желал. Быть орудием в руках того, кто зачем-то придумал зло, чтобы потом сразить его добром, он больше не будет. А если будет, то мертвым, безжизненным, холодным и равнодушным.

Жаль было лишь Ноэми. Того, что он больше никогда не посмотрит в ее васильковые глаза и не оградит чародейку от верной гибели, которая теперь непременно ждет всех магов на Неймерии. Неужели он никогда не прикоснется к ней? Не заговорит с женщиной, которая столько раз спасала его от смерти и все равно не спасла?

Ну же, думал он про себя. Секите голову — и пусть все закончится.

— Ну? Покажешь второй глаз, зараза? — Один из мужиков сдернул с него капюшон и снял повязку.

Странник стоял на коленях с закрытыми глазами. Мужик ухватил его за подбородок и поднял голову. Глаза Сарвилла открылись — янтарный и голубой зрачки показались народу. В них не было магического пламени. Наоборот, они были тусклы и вместе с медведем готовились умереть. Однако это не помешало толпе восторженно завопить.

— А? А я что вам говорил? — загрохотал староста. — Жгите!

Сарвилла подхватили под руки, подняли с колен и подтащили к столбу, который был заготовлен заранее. Привязав шею и ноги, его руки связали за столбом. Солома, накиданная для костра, немедленно воспламенилась, а толпа разразилась еще большим радостным воплем.

— Он не сгорит, — услышал из-за плеча тот, что снял повязку со странника.

— Что? — отвратительно поморщился деревенщина и обернулся.

За ним стоял эльф. Неместный. Один из тех, кому Рита давала ночлег на неделе.

— Ты еще кто таков? — возмутился староста словам того, что ставил его методы под сомнение.

— Тот, кто остановит это зверство, — невозмутимо произнес эльф.

Из ниоткуда на костер пролилась целая волна воды, затушив пламя и изрядно промочив странника.