Сарвилл, не смотря в сторону деревенских жителей и не произнеся ни слова, подошел к привязанному к забору коню и успокоил его. Как только мерин перестал трясти головой, странник забрался на него и пришпорил, пустив того в галоп.

Глава 13

Глава 13

— Вот такая история, корчмарь. — Сарвилл вытер губы. — И теперь я здесь, на самом севере, ищу чародейку на краю света, которой обязан жизнью и которую люблю.

Бернард встал из-за стола и прошел уже проторенной дорожкой до чулана и обратно. Налил в свою кружку меда так, что полилось через край, и, не дождавшись, пока спиртное успокоится и перестанет раскачиваться из стороны в сторону, все еще переливаясь через край, впился губами и осушил до самого дна.

— Бурлящая бездна, медведь! В эту историю никто не поверит, — громко прошептал он, еще задыхаясь выпитым.

— Ну… Ты же поверил.

— А знаешь, те, кого ты пощадил, на всю Неймерию тебе репутацию самого кровавого убийцы создали. Еще ты добраться до Холденфелла не успел, а слухи о тебе уже тут обжиться успели и корни пустить.

Вместо ответа Сарвилл поднял кубок и сделал соответствующий жест, призывающий самого себя выпить.

— Нелегко тебе, должно быть, было до сюда добраться?

— И все же я здесь. И ты меня не прогнал, хоть и в слухи эти так же, как и все остальные, верил.

Корчмарь пожал плечами.

— Ладно, Бернард. Вечер уже наступил. — Странник встал из-за стола и взял вещи. — Спасибо тебе за компанию. Как и обещал, пойду к твоему конунгу спрашивать, чего он хочет и как узнал, что я здесь.

— Береги себя, медведь. — Корчмарь встал следом и протянул руку.

— Бывай, Бернард.

***

— Приветствую, Сарвилл Кхолд.

Конунг сидел на своем троне и гладил по голове небольшого пса с уродливой мордой.

— Вы хотели меня видеть, конунг Искрад? Я здесь. По правде говоря, я и сам направлялся к вам за помощью.

— Правда? А я думал, что странник, сжегший великую Башню Стихий, истребивший весь Совет Тринадцати в Дастгарде, а затем испепеливший небольшую деревеньку под Туурином под названием Столог в сговоре со своими приспешниками, будет осторожнее и не станет бросаться на каждого правителя с просьбами, а, наоборот, притаится и будет остерегаться любого внимания к себе. Ты знаешь, ведь каждый пьяница на Неймерии слыхал о тебе и твоих проступках, а ты вон даже повязку ленишься на глаз надевать.