— Вон все пошли!
Схватив блюдо, единственное, что можно было здесь добыть, Камдил ринулся из молельни и в дверях едва ли не лоб в лоб столкнулся с Великим князем.
— А?.. — хватаясь за спасенный Камдилом предмет, хрипло выдохнул Мономах, силясь при этом заглянуть за спину рыцаря. Видимо, это ему удалось. Ибо ни с того, ни с сего он схватился за грудь и, едва найдя силы спуститься по ступеням приставного крыльца, обеспамятовав, рухнул наземь.
Глава 25
Глава 25
Открылась бездна, звезд полна.
Звездам числа нет, бездне — дна.
Сотни благородных рыцарей были бы готовы мчаться на край света, очертя голову и обнажив меч за один только взгляд прелестной Никотеи. Большинство из них, правда, еще не знали об этом, ибо превратности судьбы лишили их завидной возможности лицезреть ее воочию. Но если бы им представился такой случай, ни отвесные скалы, ни морская пучина, ни крепости, до сей поры считающиеся неприступными, не смогли бы удержать их от столь героического и столь же неразумного шага.
Владимир Мономах не принадлежал к числу этих доблестных безумцев. Он лежал на земле в беспамятстве, не чувствуя устремленного на него заинтересованного взгляда лазурных, точно воды Адриатики, очей. Примятая Великим князем трава ерошилась во все стороны, точно колючки дикобраза.
— Он чуть жив, — накидывая на плечи благородной севасты сброшенный ею на бегу плащ, на гортанном персидском языке проворковала Мафраз.
— Я вижу, — в тон ей отвечала Никотея.
— Ему следует омыть голени троекратно очищенной паром жидкостью из испражнений и посыпать их сверху порошком из осадка, коий выходит при очистительной возгонке из твердого человеческого выделения. И немочь его как рукой снимет.
— Это лишнее. Достаточно и нюхательной соли.
— О бесподобная, такие потрясения весьма опасны для здоровья господина столь преклонных лет.
— Да. — Она чуть помедлила с ответом, глядя, как по лицу Мономаха пробегает судорога. — Но этот крепок. Он скоро придет в себя.
— Ведуна! Где ведун! — неслось над собравшейся вокруг толпой.
У тела Великого князя уже суетились подбежавшие люди, и Мстислав что-то кричал, хватаясь за меч.
— И все же сердце его может не выдержать.
— Твой Аллах не всегда милостив. Сегодня ты пойдешь, как обычно, ублажать стражу, и если до завтра Мономах не околеет, освободишь пленника.
— Уже завтра?