* * *

Лис плеснул струю воды из кувшина в подставленные руки.

— Да ты, приятель, не волнуйся. Отмыть эти «синяки» ты счас не отмоешь, но они сами в несколько дней сойдут.

— А это? — Гринрой с укоризной показал на разбитые губы.

— Шрам на роже, шрам на роже — мужику всего дороже! — обнадежил его менестрель. — Опять же, если бы сэр рыцарь серьезно вложился, то, поверь мне на слово, сошел бы не след, сошел бы ты, буквально, в царство мрачного Аида.

— Вот спасибо! — хмыкнул Гринрой, плеская себе на лицо воду. — О! — Он остановился с очередной порцией воды в ладонях, сложенных лодочкой. — А это что за небесное видение?

В нескольких шагах от него в окружении десятка факельщиков к стоящему неподалеку шатру двигалась процессия, впереди которой, любезно переговариваясь на звучной латыни, шествовали вдовствующая императрица Матильда и девушка столь неземной красоты, что сердце останавливалось, не смея лишним стуком прервать счастливое видение.

— Это? Эт Никотея, племянница императора ромеев.

— Она невеста вашего принца? — не спуская глаз с красавицы, спросил Гринрой.

— Я думаю, в душе она уже его вдова.

— Не может быть!

— Поверь мне, приятель, на этом свете может быть много такого, чего не может быть в принципе. Эта девушка себе уже все решила. А уж как далеко зашла ее решимость, одному Богу известно.

— Ну, этого я сколько и о чем бы ни спрашивал, он всегда отмалчивается. А что она здесь делает?

— Берет себе в мужья Мстислава. Он, вишь, попытался от нее в Британию сдернуть, но это легче собаке от собственного хвоста убежать.

— Я вижу, ты ее недолюбливаешь.

— Приятель, здесь такая толпа желающих ее долюбить, шо я не протолкнусь.

— Похоже, моя госпожа другого мнения.

— Вот это меня и напрягает.

— Что? — переспросил Гринрой.

— Не суть важно. — Он протянул рыцарю Надкушенного Яблока кусок полотна, глядя, как скрываются за пологом шатра величественно-прекрасная Матильда и ослепительная Никотея.