— Что вы имеете в виду?

— Ну вот, к примеру, полгода назад мсье Рафаилов купил себе загородный дом в Понтиньи. Старая такая усадьба, но в очень живописном месте. Парк, ферма, пруд с зеркальными карпами. Как вы думаете, мсье Рошаль, сколько раз мой клиент побывал там за все это время?

— Ни разу, — предположил комиссар.

— Вот именно. — Нотариус радостно хлопнул рукой по столу. — Вы правы! Так и есть.

«А может, и не прав», — про себя пробормотал Рошаль.

Август 1629

Длинная колонна тянулась по столбовой дороге, вздымая пыль. Изукрашенный возок посланника, крытые повозки его свиты, тяжелые возы с дарами и простые крестьянские телеги с нехитрым скарбом стрельцов и казаков. Возглавлявшие кавалькаду атаман Варрава и чудом догнавший своих походный воевода, стараясь не слишком отрываться от строя, о чем-то негромко переговаривались между собой.

— …Верю я тебе, Федор, верю. Как мне тебя во лжи упрекать, когда вот он ты — пред очами. Хошь — пальцем тыкай, хошь — крестом осеняй. Никуда не денешься. Да только ж и ты пойми! Ну, людям мы, положим, сказали, что царь тамошний отпустил тебя с миром. И ты за нами так помчал, что давеча последнего коня загнал. Но люди ведь тоже не дурни пустоголовые. Смекнут, что к чему. Того и гляди, по Москве слух пойдет, что ты у басурман чародейству выучился.

— Ничему я не выучился.

— Сам же рассказывал, как главный среди тамошних демонов тебя к себе в чертог заманивал и наставлял супротив яви!

— И что с того, — хмуро буркнул Федор Згурский, — я на уговоры и посулы его не поддался. Как был, так и ныне пребываю в вере Христовой.

— Ох, чудно все это, братушка мой названый.

— Чудно, — согласился воевода. — Этот их главный — Лун Ван — без устали твердит, что он мне дед. Мол, одной мы с ним крови и роду-племени. А как же тут ему поверить, когда только глазом кинь, и ясно станет, что никакие мы не родичи. Искушают мя демоны! Уж прости ты меня, Егорий, за правду. Но видать, оттого искушают, что я прежний свой крест, от роду полученный, на православный сменил. Почуяли демоны слабину и не дают покоя. Вроде как и улещивают, и даже помогают, а только все едино — душу мою изъять хотят.

— Уже сулили чего? Ты нам душу, а мы тебе… уж не ведаю… Царский венец, что ли?

— Нет, не сулили. Лун Ван, когда со мной говорил, твердил, что раз я их родич, то сердце у меня не человечье, и вместо крови живой пламень. А я так себе смекаю, что не может того быть. Нешто крови я своей не видел? Как он ни крутись, а веры демонам нет и не будет.

— Пламень, говоришь? — задумался Варрава. — Знаешь, Федя, мы когда в Крым на татаровей в набег ходили, один из тамошних стариков как-то сказку сказывал — о местных шайтанах. Это, значит, черти такие. Так вот, у них тоже вместо крови — огонь. Выходит, и впрямь твой Лун Ван — демон во плоти.