— Могла бы, — подумав с полминуты, кивнула Ольга. — А зачем?

— Мы разместим это письмо в «Правде», и Ольга Константиновна поймет, что не стоит пугаться торговать и поддерживать дипломатические отношения ее страны с Советским Союзом. И к ее голосу прислушаются многие.

— Хорошо. Я напишу.

— Только уж постарайтесь. Возможно, что такое письмо захотят перепечатать многие газеты.

— Я постараюсь.

— Вот и ладно. А пока ни о чем не беспокойтесь. Мы вас поселим в тихом месте. А когда найдем Татьяну Михайловну, надеюсь, вы нам поможете все объяснить, чтобы избежать ненужного кровопролития. Подождите пока в приемной, я распоряжусь.

Он вызвал секретаря:

— Будьте любезны, отвезите девочку на одну из наших конспиративных квартир. Позаботьтесь, чтобы была горячая вода, достойные условия и хорошее питание. Разумеется, круглосуточный надзор.

— Есть! Разрешите идти?

— Нет, постой. SR-77 докладывал, что у него появился контакт в «Пари трибюн».

— Так точно.

— Пусть использует свой контакт. Завтра в «Правде» должно появиться открытое письмо Ольги Згурской к королеве Греции. Пусть сделает все, чтобы послезавтра это письмо напечатали на страницах «Пари трибюн», а желательно и в других французских газетах.

Август 1629

Згурский ворвался в свой терем, разбросав по пути встречавших его челядинцев и довольно резко отстранив прильнувшую к его груди жену. Лун Ван сидел за столом, в руках его была маленькая расписная чашечка, над которой поднимался пар.

— Здравствуй, Юй Лун, — улыбнулся старик, пригубливая из драгоценного фарфора. — Надеюсь, ты добрался благополучно? Это напиток из верхних листиков кустарника ча, я только заварил его. Не желаешь ли?

Федор Згурский задохнулся от гнева.

— Да как ты посмел пожаловать в мой дом, демон? — Он сжал кулаки.

— Я вижу, тебя мало интересует, какова была моя дорога. Желаешь расправиться со мной? Это неучтивое и глупое желание. Но чтобы тебе раз и навсегда распрощаться с ним, вероятно, стоит попробовать.

— Ты явился гостем, я не могу поднять на тебя руку, — буркнул воевода. — Уезжай, улетай, делай, что тебе заблагорассудится, но только убирайся отсюда!