— Ядрена матрена! Экий фортель! А ты, голуба, часом, не врешь?
— Сами убедитесь, — пожал плечами подполковник Шестоперов. — Пошлите бойца попроворней забраться на дерево и поглядеть в сторону, откуда я прибыл.
Командир отряда кивнул десятнику, тот быстро спешился и белкой взлетел на росший поблизости вековой дуб.
— Ну как?
— Не врет. — Помощник Мухи-Михальского спустился на землю. — Примерно за версту отсюда яр, через него в нашем направлении повзводно переправляются балаховцы.
— Там до полка, — пояснил Шестоперов. — Приказано вас взять живьем, остальных уничтожить.
— Ну спасибо, браток. — Муха-Михальский, кусая от досады губы, повернул коня. — Возвращаемся!
— Я с вами! — немедленно заявил подполковник. — Мне обратно нельзя. Вот, — он протянул командиру отряда распечатанные пакеты, — это инструкции французского Генерального штаба. Их эмиссар не хотел отдавать бумаги добром, пришлось его очень попросить. Так что обратной дороги у меня нет.
— Ладно, давай. Уходим! — скомандовал Муха-Михальский, и весь отряд без лишних слов повернул восвояси.
Спустя час вновь показался знакомый ручей, и всадники, уже нимало не скрываясь, развернулись в лаву, спеша скорее пересечь границу. Но в тот момент, когда уже казалось, что все благополучно закончено, когда лошади уже омыли копыта в ручье, вдоль русла кинжальным огнем ударили пулеметы.
— Уходим, уходим! — кричал Муха-Михальский, видя, как у кромки воды один за другим падают его всадники.
Красные выбрались на свой берег, но пулеметы продолжали стрелять вдогон.
— Не возьмешь! — Шестоперов выхватил наган, выстрелил туда, откуда строчил один из пулеметов. Раз, потом еще два раза.
Огонь прекратился. Затем вдруг скрытое в кустах пулеметное рыло огрызнулось короткой очередью. Посыпались срезанные с дерева ветки. Подполковник резко схватился за грудь, и Муха-Михальский увидел, как три пули одна за другой пробивают офицерский китель, разрывая его в клочья, как разлетается брызгами кровь из ран, и Шестоперов, обвиснув в седле, мчит в лес на испуганной лошади.
— Храбрый парень был, — только и успел процедить Муха-Михальский, глядя, как скрывается из виду их убитый спаситель. — Уходим! Уходим!
ГЛАВА 25
ГЛАВА 25
«Все происходящее — сплошной повод для несогласия с ним».