Этот генерал… Для бывшего краскома в нем соединились все злодейства белых. Все то, что несла ему и тысячам других, таких как он, их власть. Судаков демонстративно засунул револьвер в кобуру и закрыл ее.

— Уходите. Стрелять не буду.

— Как знаете, — отрезал Згурский.

Он повернулся к спуску из крипты, увлекая за собой Татьяну Михайловну.

Над головой их слышался мерный стук — красноармейцы искали потайной лаз.

— Постойте! — окликнул уходящих Судаков. — Там, внизу — комнаты. Келейки такие. Затаитесь покуда в них, а я наших за собой уведу.

— Спасибо вам, — через силу, но от души ответил Згурский.

— Завсегда пожалуйста, — отвернувшись, пробормотал милиционер себе под нос. — Господи, что ж я делаю-то?

Стук наверху приблизился к лазу. Затем удары раздались по самой крышке, еще раз, словно проверяя звук. Потом образовалась щель, в нее просунулись два штыка. Судаков вскинул наган, выстрелил раз, второй… В небольшом помещении крипты грохот пальбы был особо гулким.

Люк опять опустился. И вдруг его быстро откинули и начали поливать крипту огнем из нескольких стволов.

— Отходим, отходим, генерал! — закричал Судаков, присев на ступенях, ведущих из крипты вниз.

Он увидел, как осветилось разом подземелье, вздрогнул, оглянулся, но времени разбираться не было — в крипту один за другим начали спускаться красноармейцы. За ними — лысый гражданин в очках и с нелепой бородкой. Судаков вновь выстрелил, целя в каменный свод. Пуля рикошетом ушла в пол, ударив рядом с ногой одного из бойцов.

— Вон он, лови его!

— Черта с два! Не дамся!

Судаков припустился по знакомому коридору, слыша, как за ним топочут сапоги погони.

— Не стрелять, живым брать! — кричал ему вслед Орлинский.

Судаков мчал со всех ног. Тяжелое дыхание красноармейцев слышалось все ближе.

«Только бы успеть!» — Он еле продрался через узкий проход завала в другую галерею.

Он не видел, лишь услышал, как возмущенно даже не запищала — взвизгнула крыса-наблюдатель. Должно быть, на бегу Судаков зацепил ее. Не задерживаясь, он рванул еще быстрее, на последнем дыхании, хорошо помня, что сейчас начнется.

Позади, спустя несколько мгновений, послышались крики, выстрелы, грохнула брошенная кем-то бомба. Судаков присел, зажимая уши руками и тряся головой. Кровь стучала в висках и рвалась наружу — Петр Федорович почувствовал, как она струйкой начала течь из носа, и прислонился к холодной стене, пытаясь сообразить, что делать дальше.