- Вы что-то хотите мне сказать? - намеренно обострил Шотан, обращаясь к самому высокому кавалеру, который был одновременно и лучше всех одет. Более того, он единственный явился в полном (ну, почти) доспехе, даже шлем держал на сгибе локтя. Уроженец северо-востока, причем с примесью крови дикарей дальнего архипелага, если верить сочетанию блондинистой шевелюры, покатого лба и крючковатого носа.

- Я слушаю.

- Да, я желаю высказать вам… - блондин кинул мимолетный взгляд на ворота, где уже скрылся первый отсеянный, голос молодого человека едва заметно дрогнул, выдав предательское сомнение. И все-таки он решился. - Свое несогласие.

- И в чем же оно выражается? - поощрил граф.

Слушая в пол-уха энергичные, хотя и малость сбивчивые речи оппонента, Шотан думал, как развернуть дальнейшее полотно событий. Решив, наконец, что следует делать, жандарм просто щелкнул пальцами едва ли не на середине фразы блондина, призывая оруженосцев. Перчатки у графа были очень дорогие, не «варежкой», а с отдельной защитой каждого пальца тонкой кольчугой и стальными чешуйками внахлест, звук получился громким и хлестким.

- Коня, - приказал Шотан. - И копье.

Блондин исподлобья наблюдал за хамским графом. Пехота подошла ближе, не скрывая живейшего любопытства, а юноши, казалось, перестали дышать, ловя каждое мгновение, каждый звук.

- Прошу, - граф доброжелательно и радушно указал на вороного красавца, премиальное животное, которым взял оплату за одно выигранное сражение. Конь был передан вместо золота и стоил того.

- Не понимаю, - выдавил блондин, принимая копье из рук слуги. Настоящее, с граненым наконечником, предназначенным, чтобы «шить» кованую броню.

- Вы утверждаете, что упражнения в пешем строю не оправдывают затраченного времени, - терпеливо напомнил Шотан. - Ибо каждый рыцарь сам по себе идеальный воин, стоящий выше всех и всего.

Один из пехотинцев громко фыркнул, не сдержав смешок, второй сразу же отвесил более молодому коллеге затрещину, напоминая необходимость помнить о сословных различиях.

- Копье вы уже имеете, теперь садитесь на коня и убейте меня.

- Н-но… я не могу… - блондин посерел, что можно было приписать холодному ветерку, хотя граф бы на это не поставил. - Ваше сиятельство.

Юноша замолк и прикусил губу, явно решая для себя непростую дилемму. Тут не нужно было заказывать гороскоп, чтобы понять – граф откровенно провоцирует оппонента, добиваясь настоящего боя, причем в заведомо неравных условиях. Юноша уже, в сущности, проиграл, срази он Шотана, и все согласятся: не велика честь победить пешего. А если наоборот, это позор, не сказать, чтобы несмываемый, но вспоминать будут годами. Но зачем граф вознамерился поставить на это жизнь или как минимум здоровье?