- Это все без меня! Я честный бра… короче, я тут не при чем! Я характерный злодей!

- Да, ты не государственный преступник, а честный разбойник, - рассеянно согласилась Елена, посмотрев на искупителя. Насильник замер, как вырезанная из прочного дуба статуя, немного рассохшаяся от времени, но крепкая. Лекарка не сомневалась, что копейщик исполнит любое указание, а если понадобится – умрет, защищая мальчика, причем сделает это добровольно, скорее всего, в религиозном экстазе, оценивая смерть как желанный конец, как искупление неких ужасных грехов. Еще лекарке подумалось, что ей так и не довелось - пока не довелось - увидеть Насильника в бою. Поэтому, если подходить к вопросу со строгой объективностью, о боевых качествах копьеносца можно лишь гадать.

Грималь стал рядом с господином и так, по большому счету, определились все участники театра.

- Надо выйти с поднятыми руками, - предложил Марьядек. – И кричать, что мы тут посторонние.

- Даже не думай, - посоветовала Гамилла. – Слушать не станут. Рубанут сразу в дверях, просто так, на всякий случай. Надо ждать и ловить момент, вдруг им нужен только... – арбалетчица запнулась, видимо не очень понимая, как теперь следует именовать Артиго.

Тем временем армия приступила к делу. Стукнула распахиваемая дверь, загремели рыцарские сабатоны. Один за другим жандармы входили в сарай, пригибаясь под низкой притолокой. Они казались представителями иной расы – заметно выше и шире в плечах, нежели типичный горожанин или работник сельского труда. Все в доспехах, но большинство без шлемов, будто каждый хотел отметиться, быть замеченным для последующего отличия и награды. Разные и в то же время похожие, с бритыми лицами, а также характерными прическами людей, которым волосы не должны закрывать обзор. Среди воинов не было двух одинаковых, сразу видно, что каждый снаряжался сугубо индивидуально.

Елена впервые увидела столько «бронелобов» сразу и так близко. С каким-то философским спокойствием женщина оценила их как противников и поняла, что это, в общем-то, все, конец. Даже один-на-один каждый из них был бы смертельно опасным врагом – доспехи предоставляли слишком серьезный бонус. А против целой банды шансов не имелось вообще.

Предводитель рыцарства сиял во всех отношениях. Все в нем было подобрано и сделано так, чтобы кричать в голос: вот кто самый главный. Сияли - несмотря на довольно тусклый свет - полированные доспехи, закрывавшие тело от пяток до ушей, так, что даже подбородок скрывался за бувигером. Сияли медь, серебро и немного золота, украшавшие сталь, полированную до зеркального блеска. Сияла физиономия, преисполненная важности, ответственности, а также плохо сдерживаемого счастья, как у человека, который наконец-то затащил сложное дело, рассчитывая на значимую награду. Впрочем, зеркальный предводитель боевого дворянства был тут не единственной шишкой.