Нереус понял, что ему не позволят улизнуть. Пальцы блондинки всё ещё сжимали его член: сжимали умело, не давая ослабнуть.

Когда все невольницы ушли, в зале под куполом стало тихо.

Като отпустила геллийца и притянула к себе Виолу:

– Мы не будем спешить, дорогая… Я должна узнать тебя всю…

Брюнетка прикрыла глаза, разрешив ласкать себя без какого-либо стеснения.

Почти невинные прикосновения к волосам, шее и плечам стали дополняться горячими поцелуями.

Нереус оторопело следил за ними. Так близко, на расстоянии вытянутой руки… И так страстно, как он даже вообразить не мог, две знатные особы припадали к губам друг друга и сплетались телами.

Парень судорожно глотал ртом воздух.

Маленькая грудь Виолы оказалась очень чувствительной. Когда язычок блондинки скользил по ней, сестра Мэйо стонала в полный голос.

Като охотно разрешала молодой любовнице теребить свои крупные соски с тëмными, широкими ареолами.

Блондинка медленно оттеснила Виолу в угол, заставив прижаться спиной к груди Нереуса.

– Держи свою госпожу крепко, мальчик-раб…

Лихтиец обнял девушку за талию, чуть приподнял, ощущая, как сползает с головы парик…

Виола широко развела бедра и вся выгнулась, закричала, когда улыбающаяся Като воспользовалась её доступностью.

Пальцы блондинки двигались быстро, распаляя любовный жар.

Голова Виолы металась на плече островитянина.

И Нереус не утерпел, начал робко целовать чужую невесту.

На пике наслаждения она вновь вскрикнула и затихла.

Като отплыла и вылезла из купели:

– Непременно воспользуйся моим предложением, дорогая. Сегодня лишь прелюдия к настоящему веселью.