— А Слуга-то — молодец, — сказал Танэ Пахау. — Я не знал, что в этом доме есть посуда для купания.

Поражённый наглостью старика, я полез из лохани. Старался не глядеть на его скрюченное морщинистое тело, покрытое какими-то пятнами и всё тем же седым мхом.

— Ты чего вылез, Самиран? Вода ещё горяченькая.

— Мне пора в Дом Опыта. Хочу изучить кое-какие озарения.

Старец с завистью поглядел на меня:

— Эх, молодость. Такое тело и силу не создаст озарение «Молодой Образ».

Я достал из корзины чистый прямоугольник белой ткани с завязочками по углам и обернул вокруг своей тазовой области на манер трусов. Теперь я делал это ловко и быстро, как всякий дивианец.

Танэ Пахау начал тереть себя под мышками и между ног:

— А помнишь, каким тощеньким и хилым ты был, когда валялся у ворот моего храма? Сейчас ты почти силач.

— Это было давно.

— Эх, время, время, и куда ты летишь, на каких крыльях? Проклятый ты вихрь хаоса…

Я достал из другой корзины тунику и стал натягивать на мокрое тело.

— Как прошло благоволение? — спросил старец.

— Ерунда, а не благоволение. Немного выросло Моральное Право, а…

— Нет нужды раскрывать мне всё таинство даров Создателей. И тем более нельзя осуждать ни благоволение, ни наказание. Все они — знаки на избранном тобою Пути. И лишь от тебя зависит, насколько правильно ты их истолкуешь.

— Ясненько. Тогда зачем спрашиваете?

Я завязал шнуровку сандалий вокруг ног. Потом повязал пояс с шкатулками.

— Нужно больше золота, Самиран, — скрипуче изрёк Танэ Пахау. — Я буду строить нам большую комнату для воды. Потом заставлю служителей Поддерживающих Твердь подвести к нашему дому водяные сосуды. Надо будет так же расширить наше жилище. Придётся нанимать строителей.

— А Слуга?

— Слуга — животное. Животные не строят дома для людей.