— Нет. — И мне её было даже немного жаль из-за этой её бесполезной настойчивости. — Не опустила.

— Во-о-о-о-т!! И?!! Завтра моя новая картина будет размещена на выставке современного футуризма! И ни где-то там на задрипанной выставке в Нанте, а в одном из залов Лувра! Лувра, сын! Ты понимаешь, что это значит? Это признание! Именно так, признание, не меньше!

Даже не знаю, что сказать. Я был уверен на все сто, что её “картины” никто и никогда никуда не возьмёт, тем более в Лувр!!

— Для меня всегда было мало этого твоего “нормально”! Дом, работа, статус. Пойми, сын, этого мало! Надо стремиться к большему!

— Я…

Она не дала мне договорить, продолжив свою речь:

— Нормально, это не нормально! Вот возьму в пример твои любимые комиксы! Ты знаешь, какой сейчас самый популярный комикс во Франции?

— Откуда?!

— А надо бы!! Этот комикс, кстати, нарисовал твой однофамилец! И я уверена! Уверена, ему ненамного больше лет, чем тебе! Вот! Вот, ему явно мало этого твоего “нормально”! — Из трубки доносится тяжёлый вздох. — Сын, надо жить, а не существовать, стремиться, а не прозябать!

— Мама…

— Что мама?!! Что мама?!! Я..

— Мама…

— Что?!! — Ответила она зло, потому как я её перебил второй раз.

— Я рад.

— Что?

— Я рад за тебя и твою картину. — Сам не понимаю почему, но сказанное мной правда, я реально рад за Мелани.

— Я… — Она явно не ожидала таких слов и растерялась.

— И ты права, “нормально” и “как все” — это мало.

— Хорошо, что ты это понял. — После моих слов о том, что я рад из неё, словно воздух кончился, и сейчас её голос тих. — Пока. Я ещё позвоню на неделе.

Услышав короткие гудки, я аккуратно отключил телефон, словно это был не мобильник, а противопехотная мина.