– Обещаешь подождать? – знакомый голос доносится из глубины сознания, но почему-то звучит в комнате, эхом отражаясь от стен.

– Костя? – я бросаюсь к нему, пытаясь помочь встать. Смыть этот грим и краску, что размазана моими ногами по полу. Но руки в ответ безжизненно падают, а тело отказывается вставать. Даже его глаза, всегда пристально следящие за мной, сейчас закрыты.

– Вставай! – я снова кричу, и боль острой иглой вонзается в горло. – Пожалуйста, ради меня.

Слезы стекают вниз, смачивая губы и оседая во рту горьким привкусом отчаяния, но Костя продолжает спать.

«Вечным сном, – странный голос вторгается в разум, говоря ужасные вещи. – Ты убила их».

«Нет! – я не могу закрыть уши, чтобы не слышать слов, не могу закричать, чтобы перебить его, потому что он звучит внутри. – Это не правда».

« Лжёшь, – злорадствует он. Моя боль и страдание дарят ему наслаждение. – Тебе ведь понравилось убивать, да? То сладостное приближение смерти, что видела в глазах. То ликование души, когда поняла, что убила. Помнишь? Ты должна быть счастлива, что разрушила Орловых».

Лица Натали и Катерины всплывают перед глазами. Что скажу им? Как оправдаюсь перед Валентиной с Николаем? Я – убийца, я уничтожила семью, которая спасла меня. Но чем отплатила за гостеприимство? Смертью. Вот этими руками разбила на миллионы осколков их счастье. Как после этого смогу посмотреть им в глаза? Нет, я этого не выдержу.

Испугавшись презрения бегу в коридор, не понимая, почему не желаю остаться здесь, чтобы принять заслуженное наказание.

« Я виновата», – тело рвётся к массивной двери, которая отделила мир этого дома от другого, заснеженного и холодного. Может быть, в глубине души, я надеялась, что, когда пальцы коснутся золочёной ручки и повернут её, то мелодичный скрип поможет вырваться из затянувшегося кошмара в яркий свет долгожданного утра. Я мечтала, что она окажется тем выходом, который пробудет от ужасного сна.

Стопы, споткнувшись о валявшийся подлокотник дивана, заскользили по полу, собирая вокруг себя бурую слизь. Все, что смогла – вытянуть вперёд руки, чтобы остановить движение, уцепившись за одежду, которая, будто грозди винограда, висела на вешалке.

Пальцы вцепились в чей-то рукав, когда тело понеслось к стене, и треск рвущихся петель громом разнёсся по комнате. Не выдержав такую нагрузку, несколько курток полетели на меня, увлекая за собой вешалку.

– Они оборвутся, – словно наяву слышу голос Валентины, укоряющей детей за то, что те слишком сильно нагружают шкаф. Он эхом отозвался в голове, пытаясь вызвать в памяти образ прежней жизни, но я, выбираясь из кучи ярких пятен, так же грубо отпихиваю его. Если сдамся, если увижу, то не смогу уйти. Сил переступить порог просто не хватит.