— Шестнадцать, — выдал Коста тихо и напряженно, не выпуская из поля зрения всех троих — и видел, как один из юношей побледнел и пробормотал беззвучно «господин».

Он знал совершенно точно, что видит этих людей в первый раз в своей жизни, видит эту комнату, этот дом и все, что его окружает и… себя. Себя он тоже видит в первый раз.

— Шестнадцать, — повторил мужик озабоченно, и скомандовал стоящим сзади. — Кай, Кей — шаг назад. Нет, два шага назад… медленно отойдите и закатайте рукава… Медленно, я сказал! — повторил он, увидев, что Коста дернулся.

Парни расстегнули застежки и подняли вверх рукава.

— Посмотри, просто посмотри… взглядом художника, — едкая и пронизанная горечью улыбка утонула в пышных усах бородача. — Узнаешь?

На белоснежной коже одного светилось бледное пятно, старый шрам в виде… кривого облака, а у второго — в виде горных пиков… шрам, похожий на очень старый ожог.

— Лепесток ириса, — почти со всхлипом пробормотал один из парней. — «На трехзубой горе под косыми облаками опадают лепестки ирисов», господин… вы не помните? Вы купили нас на Аукционе!!!

— Тише, Кей!

— Номер двести три, — произнес бородач. — Аль-Джамбра…

— Трюм, — ошеломленно выдохнул Коста — это маленькие дети из трюма на корабле. Мелочь! Дети! — Но…

— Немного выросли с тех пор, — хмыкнул бородач. Он развернул ладонь вверх. — Клянусь, что не причиню вреда, пришел помочь и спасти, Коста, — выговорил он южанин, и облако силы вспыхнуло, подтверждая слова. — У нас нет времени. Совсем нет.

— Учитель… — вклинился один из юношей, — нужно добровольное согласие господина!

— Помолчи, Кай. У нас есть десять мгновений, Коста. Я расскажу тебе все и покажу — и ты примешь решение.

— Но, Учитель!

— Примешь решение сам, — жестко повторил южанин.

— Сколько… — Коста сглотнул. — Сколько зим прошло… с … — он показал глазами на парней, в которых превратились дети. — Сколько?

— Двадцать, — мягко произнес южанин. — Ты забыл двадцать зим.

***