– Прости, – заскулил Стоун. – Я не…

Антонио скрестил руки на груди, преисполненный гордости. У него на глазах его племянник превратился из неуверенного мальчишки, казнившего Энцо Сарконе, в сильного лидера, который собирался пристрелить шефа крупнейшего подразделения полиции в стране.

Винни более чем заслужил право быть посвященным. То, как он справлялся с яростью и эмоциями, доказывало это как ничто другое.

– Открой рот, – приказал Винни, отнимая ствол от виска Стоуна.

Шеф задергался, мотая головой.

– Открой свой гребаный рот, – повторил Винни.

Стоун не подчинился, и Кристофер схватил его за волосы, оттянув голову назад.

– Прекратите! Пожалуйста! – крикнул Беран изнутри. – Если вы его убьете, я не стану заключать с вами сделку, Антонио.

– Дон Антонио, – поправил Желтохвост. – И ты сделаешь все, что мы тебе скажем.

Стоун закрыл глаза и открыл рот, рыдая как ребенок.

– Жить осталось последние секунды, а он ревет как дитя, – сказал Антонио. – Энцо Сарконе хотя бы умер с достоинством.

– Если сделаете это, сделки не будет! – крикнул Беран.

– Не слушай, – сказал Антонио. – Город теперь наш.

– Поэтому мне и не следует его убивать, – сказал Винни. Он сдвинул предохранитель и сунул пистолет за пояс. – Я не смогу работать с копами, если они узнают, что я казнил шефа Стоуна. Зато я могу сделать кое-что другое.

Он вынул из кармана плоскогубцы.

– Что ты делаешь? – спросил Стоун, не отводя расширившихся глаз от инструмента, который Винни поднес к его губам.

Стоун задергался в руках Желтохвоста, но Винни удалось сунуть плоскогубцы ему в рот и ухватиться за зуб. Шеф взвыл, когда Винни расшатал его и с треском выдернул.

Стоун завопил от боли.

Винни поднял окровавленный зуб.

– Око за око, как говорится. И зуб за зуб.