Мы оба замолчали. Ленка пыжилась и дула щёчки. Я не отставал.

Секунда тишины. Другая. Третья.

Затем Сакура тяжело вдохнула и откинулась назад на сидении.

– Вообще-то, я хотела тебя потроллить. Думала, ты откажешься.

– А я бы и отказалась, – опёрся я плечом на дверь со своей стороны. – Но ровно в этот момент ты задала мне этот идиотский вопрос.

– И тупая игра решила, что ты соглашаешься на внутрисемейную лесбооргию, да? – девушка закатила глаза. – Трындец!

– Да, ладно, замнём это, – махнул я рукой. – Никто же не узнает, если кое-кто не будет языком молоть. Та-а-а-ак ведь?

Последние слова я произнёс с особым нажимом, сверля взглядом водительское место.

– Я рыб, как нема! – отозвался парняга, едва только отошедший от обильного кровотечения.

– Вот им и оставайся, – я от души вмазал ногой по спинке сидения перед собой. – Иначе я узнаю, где ты живёшь, запихаю в машину и высуну голову в окно. Везде, где мы проедем, будет такой же след, как сейчас в игруле.

Ленка мягко коснулась моего плеча.

– Да ты успокойся. Не надо так заводиться. Мне ничего не угрожает.

– Если ничего не угрожает, тогда этому обмылку беспокоиться нечего, – рыкнул я.

– А вот я бы попросил без оскорблений, – раздалось со стороны шофёра.

Я снова двинул ногой по сидению водилы.

– Рёске! – возмущённо воскликнула Сакура. – Вот не лезь, куда не зовут! Знал бы ты, кем является Юки в реале, язык бы засунул куда подальше. Помню, когда я была маленькой и меня в школе задирать начали… короче, с тех пор меня боялись не просто тронуть, меня избегали даже демонстративно игнорировать.

– Эт я в папу, – широко улыбнулся я, а затем повернулся в сторону Ленки. – Ну так что? Замнём? Спрячем ачивки от посторонних?

– Да, – кивнула девушка. – Замнём.

Я добродушно кивнул в ответ, но сестрица не закончила ещё говорить:

– Но только при одном условии.