– Ну, не обижайся.

– Ты меня изнасиловала! – резко обернулся я и высказал всё, что думаю, в лицо сестре.

– Я?! – возмутилась она. – Вообще-то, это ты меня изнасиловала!

Водила предусмотрительно притормозил на обочине и поспешил заткнуть нос платком. Видать, ему не улыбалось ещё раз чинить свою тачку.

Меня, впрочем, интересовал совсем другой вопрос.

– Как в твоей блондинистой голове вообще уложилась мысль о том, что это я тебя изнасиловала, когда именно ты инициировала эту лесбооргию?

Последние слова заставили шофёра высунуться в окно, чтобы кровью не залило весь салон. На плечо бедному парню уселась пикси и мягко погладила его по волосам.

– Я тя пянимяю. Тяжка, няверняи, когда рядёмь две инцестницы абсуждають, как периспяли с мамёй и диманиций?

Не то, чтобы последние слова утешения как-то помогли бедолаге справиться с кровопотерей. Право слово, его бы привести в больницу в качестве донора, мы бы с Сакурой обогатились бы. Кстать, а почему бы и нет? Надо будет предложить этот вариант.

Но потом.

Сейчас я пытался въехать в тролльскую логику Ленки.

– Да, я инициировала! Но ничего бы не произошло, если бы ты не согласилась!

– То есть, ты хочешь сказать, что я изнасиловала тебя тем, что сказала “да”?

– Да!

Я развёл руки в стороны просто для того, чтобы иметь возможность вновь демонстративно скрестить их и отвернуться.

– Ну всё, ты меня только что изнасиловала второй раз!

– Чего?!

– Ты сказала “да”!

– Я просто сказала “да”, а ты сказала “да”, когда тебя спросили, не хочешь ли ты отделосемейнить маму с сестрой!

– Я сказала “да”, когда ты меня спросила, является ли это неправильным! – выкрикнул я, резко поворачиваясь в сторону Сакуры.