– Кроме тебя и папы? – хмыкнула та. – Сколько лет я у вас была муравьём сутулым?

– Ты не понимаешь, это другое! – поднял я палец. – И вообще, не затем мы тут собрались, чтобы личную жизнь твою обсуждать.

– Именно! – смягчилась девушка. – Ты, кстати, так и не сказала, придут ли они?

– Все придут, – кивнул я. – Кроме храмовых мико. Там своя атмосфера. Да и на кой ляд им знать, что мы собираемся на территории школы устраивать? Пусть свою роль отыграют, как по нотам. Меньше знают – меньше налажают.

Я снова потёр лоб. Блин, такое ощущение, что сестричка и правда пыталась мне лобную долю откусить. Челюсти сжимала немилосердно. Мне стоило большого труда сдержаться и не толкнуть Ленку так сильно, чтобы он себе голову о противоположную стену расшибла.

– Это на твоей совести, – кивнула девушка, подняла ручку со стола, сложила губки бантиком и приспособила писчий инструмент вместо усов, да умудрилась при этом как-то выдать оценку текущей ситуации, причём сделать это абсолютно внятно. – Ску-у-у-у-ука.

– Ничего-ничего, – усмехнулся я. – Сейчас будет весело. Как придёт это собрание сочинений, так сразу всё начнётся.

Я замолчал. И Сакура замолчала. И Рёске тоже. Только пикси громкого хлопала крылышками и старательно пыхтела, пытаясь дотащить сразу целый апельсин до моей лежанки. Учитывая размеры этой малявки, было непонятно, как местная физика вообще позволяет свершиться тому, что свершалось сейчас. Виргиния же всяко меньше весит, чем сворованная вкусняшка!

Однако никто забавной крохе помочь не торопился. Напротив. Три пары анимешных глаз внимательно следили за полётом пиксятины, как за самой забавной штукой из тех, что происходили в этом кабинете.

– Ихь! Ихь! Ихь… уфь!

Оранжевый плод рухнул мне в декольте, да так и пропал с концами, а усталая маленькая пикси бессильно рухнула на правую мою грудь.

– Уфь… уф… усталя…

– Тебе почистить? – сжалился я над маленькой неписью.

– Нет! – в один голос отозвались Сакура и Рёске.

Я обернулся в сторону этих двоих. Звёздочки в глазах их недвусмысленно намекали мне, сколь сильно бесчувственным людишкам хочется увидеть попытки хрупенькой крылатой бедняжки справиться с толстой шкурой цитруса.

– Бяки вы, – показал я сестрице и её мерзкому ухажёру язык. – Проявили бы хоть немного человечности.

Я запихнул руку в “тайный кармашек”, извлёк из него плод и принялся чистить, беспечно швыряя кусочки шкурки на пол. Глазки неписи в этот момент надо было видеть. Сверкающие. Голодные. А с уголка губ стекала слюнка. Возможно даже сладострастная.

– Вот именно поэтому, Сакура, Виргиния и бегает от тебя ко мне, – пояснил я сестричке.