– Мы сошлись на десяти рейхсмарках с человека. А я уже нашел для него идеальный подарок.

– Какой же? – поинтересовался Леттке, набирая в поле суммы «10 рм».

– Пластинка с оперой «Парсифаль», дирижирует Фуртвенглер. В чудесно оформленной коробке, такую трудно достать, но я раздобыл одну.

Идея хорошая: Адамек был горячим поклонником Вагнера. Леттке напечатал «День рождения Адамека» в поле «Назначение перевода», отправил деньги:

– Будем надеяться, что такой у него нет.

– Точно нет, – торжествующе произнес Добришовский. – Предусмотрительно я заранее поручил Фрицу тайком осмотреть его коллекцию пластинок.

Фриц – это Фриц Вернер, молодой человек, который помогал Адамеку, возил его в кресле из ведомства домой, совершал для него покупки и все такое.

Леттке пришлось усмехнуться.

– Знание – это сила.

– И не говорите, – улыбнулся Добришовский. Но затем осекся: – Конечно, мы могли просто просмотреть его счет. Составить список всех купленных им пластинок.

– Именно.

Коллега криво усмехнулся.

– Ну да. Можно было и так. Но, честно говоря… Даже не знаю, осмелился бы я.

С этими словами Добришовский ушел. Леттке смотрел ему вслед и думал: «Ты-то, может, и нет. А я да».

* * *

Когда на следующий вечер Хелена снова отправилась на велосипеде на ферму, ей казалось, нужно преодолевать сопротивление, как будто ее ноги стали слабыми, словно колеса велосипеда едут по невидимой вязкой грязи.

Но наконец-то приехала. Мари как раз кормила малыша, который краем глаза разглядывал Хелену, но в остальном ни о чем не беспокоился. Мари рассказывала про кузину Отто Ирмгарду, вышедшую замуж за фермера в Рейнской области, с которым познакомилась на Немецком форуме, и вот вчера английская авиационная бомба упала прямо на их свинарник, к счастью, не разорвалась, но половина свиней погибла.

– Боже мой, – вырвалось у Хелены.