Следующей рассказывала Оликея. Возможно, она успела собраться с мыслями, пока я полз сюда. Она выстроила все свои воспоминания обо мне в хронологическом порядке. Я впервые услышал, как она наблюдала за мной со дня моего прибытия на кладбище. Она описала, как показывала мне пищу, способную питать мою магию, и с гордостью упомянула, что учила меня заниматься любовью так, как это подобает великому. Она сожалела, что так и не смогла от меня зачать. Слушая ее, я подумал, что у нас был общий ребенок. А потом вдруг заметил Лисану. Через наши общие корни она дотянулась до меня, и поток ее мыслей наконец коснулся меня без преград. Она пристально смотрела на Оликею, и, возможно, в ее словах прозвучала толика ревности:

— Мне тоже так и не удалось выносить дитя. Я сочувствую ей. Но иногда я думаю: «У тебя уже есть сын. Почему ты так жадна?»

— Я рад, что он к ней вернулся. Надеюсь, она сумеет его сберечь.

— Сумеет.

Лисана медленно приближалась. Теперь я мог ее видеть. Она предстала передо мной в облике молодой женщины, полной и здоровой. Она шла босиком по замшелому стволу своего поваленного дерева, осмотрительно удерживая равновесие. Лисана улыбалась, и не просто изгибом губ — она светилась от радости. Она подходила ко мне так робко, а говорила так небрежно. Я понимал ее. Мы приближались к вершине счастья. Невозможно описать это словами. Даже такая попытка могла лишь все испортить. Я хотел было раскрыть ей объятия, но не смог пошевелиться. Ах да. Меня же привязали к дереву.

— Скоро, — успокаивающе пообещала она. — Скоро. — И почти нехотя добавила: — Будет больно. Старайся сосредоточиться на том, что, какой бы сильной ни была эта боль, она не продлится долго. Она пройдет, а мы останемся. Наши деревья молоды. И я ощущаю магию, текущую вольным, уже не запруженным потоком.

— Значит, я справился?

Я слышал голоса остальных, рассказывающие то, что они обо мне знают. Оликея смолкла, теперь говорил Кинроув. Я почти не уделял внимания его словам. Меня не заботило, что они могут сказать, пока Лисана, знающая меня лучше всех, стояла передо мной в ожидании. По моей спине пробежали мурашки, когда я вспомнил о предстоящей боли, но я заставил себя отвлечься от этих мыслей. Ожидать боль — это все равно что испытать ее дважды. Почему бы вместо этого не предвкушать предстоящие удовольствия?

Лисана улыбнулась шире:

— Разве ты сам не можешь ответить? Я ощущаю это даже на таком расстоянии. Думаю, все, кто служил магии, это знают: как будто свежий ветер подул вечером после долгого жаркого дня. Перемены грядут.