— Но что, если тебе потребуется помощь? — спросил Спинк.

— Послушай. Я все тщательно продумал. Если я потерплю неудачу, не сумею освободить Эмзил и нас поймают… или убьют. Или поймают, а потом убьют. В любом случае вас это затронуть не должно. Чтобы детям было куда вернуться. Достаточно поговорить с Карой, чтобы понять, что Эмзил на это рассчитывала. Она явно опасалась, что все обернется чем-то в этом роде. — Мой голос дрогнул. — Так оно и вышло.

— Но, Невар, смотри… — начал было Спинк.

Я поднял руку:

— Нет. Хватит. Достаточно вам впутываться в мои беды. Пора обрести покой, наслаждаться счастливой семейной жизнью со своим ребенком без трудностей, которые я на вас навлекаю. Я сам всему виной, разве вы не видите? Я все это записал в дневнике, вы прочли его и понимаете, что я имею в виду. Мой провал позволил магии добраться до Эпини. Последнее наше сражение с ней едва не стоило жизни вам обоим. Я использовал магию в собственных целях, заставив землю плодоносить для Эмзил. А теперь она мне мстит. Она столь же непреклонна, как Орандула. И я не допущу, чтобы вас втянуло в эти поиски равновесия. Не вмешивайтесь. Оставайтесь в безопасности, чтобы я мог делать то, что должен, не тревожась о сиротском будущем Солины.

На последних словах Эпини вздрогнула и покрепче прижала ребенка к себе. Я перевел взгляд на Спинка:

— Я видел, как ты командовал той ночью, когда я выехал к твоей засаде. Слышал, как ты приказал одной шеренге придержать огонь, пока другая не даст залп. Что ж, сейчас ждать придется тебе. Первым залпом стану я. Если мы все вместе отправимся в бой, то в случае поражения некому будет позаботиться о детях. Прикрой мне спину, Спинк, чтобы я шел вперед без страха.

Его губы беззвучно дрогнули, и он вдруг показался мне куда более юным, чем был на самом деле. Глаза Спинка покраснели. Он обнял Эпини за плечи и притиснул к себе.

— Удачи тебе, Невар, — наконец выговорил он. — И до встречи.

— Невар! — воскликнула Эпини, но я уже не мог больше задерживаться.

Ссутулившись, я вышел в сумерки. Отойдя от их небольшого скромного домика, я надвинул на лоб одолженную шляпу и пробормотал обращенную к доброму богу пылкую мольбу позаботиться об Эпини и Спинке. Затем я ожесточился сердцем и решил больше не думать о них этой ночью.

Я шагал по тихим улицам, где лишь тусклый свет ламп, сочащийся из-за неплотно прикрытых ставней, разгонял сумрак. Слишком многие дома стояли темными и заброшенными. Даже когда я свернул на главную улицу форта, вокруг продолжала царить зловещая тишина. В городе осталось совсем немного солдат, а строгие порядки капитана Тайера вынуждали людей сидеть по домам. Он осуждал выпивку, азартные игры и даже шумные песни и танцы. Теперь, когда население города за стенами форта заметно уменьшилось, солдатам некуда стало пойти и нечем заняться. Неудивительно, что картежники так охотно собирались у Кеси на кладбище.