И главное, я тоже смотрю.

А еще руку его поглаживаю, хотя ожога уже и нет, как и смысла в поглаживании.

Кто-то прокашлялся, и я руку поспешно убрала. А некромант нахмурился.

— Блины горят… — Важен отвел взгляд в сторону, но наткнулся на Линку с Бестужевым и опять прокашлялся. А потом сказал. — Пойду-ка я… пройдусь. Аппетиту нагуляю…

А блин и вправду сгорел.

Один.

Один если, это ведь не страшно. Остальные нормально дожарились хотя бы потому, что никто их жарить не мешал.

Белова Олег заприметил издали. Да и как его не заприметишь? И главное, заявился в черном костюме-тройке, туфли лаком сияют, волосы уложены.

На носу очочки круглые.

И сам дурак дураком. Почему-то в деревне последнее ощущалось особенно остро.

Белов медленно шествовал по улице, крутил головой да поглядывал поверх очков, которые и нужны-то ему были исключительно для цельности образа. Ну, как он сам объяснял. А Белову, стало быть, объяснил личный стилист, этот самый образ придумавший.

— Эй, — окликнул Олег старого приятеля. — Меня ищешь?

Он оперся на забор, который слегка захрустел и прогнулся, но устоял. Крепкий еще, хотя кое-где доски менять и нужно бы.

Белов обернулся.

И споткнулся.

— Ты…

— Я, — Олег махнул рукой. — Заходи, гостем будешь…

Как-то, правда, это странновато прозвучало, и запоздало вспомнилось, что и сам Олег здесь тоже не на хозяйских правах.

— Ты… — Павлуша очочки снял.

И протер.