…а ведь бабушка еще когда предупреждала, что шила в мешке не утаишь. Силу, выходит, тоже. Но… если не получается утаить, то, возможно, выйдет использовать?

Инга огляделась.

Выбраться потихоньку? Пещера казалась довольно большой, и если и имелись выходы из неё, то Инга их не видела. Только тот, который ушел к охраннику.

Охранник явно не один.

Сколько?

Сколько военных было в машине? А в другой, которая увезла людей в город? Если увезла. Если в город. По спине поползли струйки пота. Во что бы они ни ввязались, ясно одно: живыми не выпустят. Стало быть… думай, Инга.

Думать у тебя всегда получалось.

— Что ты можешь? — спросила она тихо, отчаянно прислушиваясь к тому, что происходило вокруг. Но ничего-то иного, кроме тихого равномерного дыхания не слышала.

— Я?

— Ты дочь водяницы, правильно? Значит, и силу должна унаследовать. Какую-то. Что ты можешь?

— Воду слышать. Открыть родник. Или закрыть. Поднять реку. Или вот отвести. Привести… играть еще умею. На арфе.

— Очень полезно, — не удержалась Инга.

А Ксения вздохнула и тихо-тихо спросила:

— Ты меня ненавидишь?

— Тебя?

— Я ведь… и Олег… и я не буду претендовать.

— Ну и дура.

— Почему? — а вот теперь девочка обиделась.

— Потому что, если не претендовать на свое, оно быстро станет чужим. И вообще в этой жизни за свое надо и когтями, и зубами, и…

Она замолчала и сжала прохладную руку.